Входят мама и папа. Они не обнимают меня со слезами на глазах, как в тот день, когда за нами прилетел вертолет. Они с улыбкой говорят: «Привет, Линк» — и садятся — все строго профессионально. Одеты они, как всегда: мама в платье-«варенке», подол обшит крошечными зеркалами, папа в рубашке с огромным воротником из материала, который, похоже, лучше не подносить к огню. Все остальные в этом заведении носят либо костюм, либо лаборантский халат. А мои родители, возглавляющие проект «Уитлон», могут себе позволить одеваться как вздумается. И с виду ничем не отличаются от прежних. Это я изменился.
— Когда меня отпустят домой?
— Скоро, — сказала мама. — Сначала нужно провести собеседование. Тебе здесь не нравится?
Нормально. Похоже на хорошую гостиницу. Просто я хотел уже оказаться у себя дома, в своей комнате.
— Все в порядке.
— Наверное, у тебя есть вопросы? — мягко намекнула мама. Вопросов целый вагон. Но из всего, о чем не терпелось спросить — что за эксперимент, какую роль они в нем играли, зачем вообще задуман этот проект «Уитлон», — я выпалил нечто третьестепенное:
— Что случилось с моим зубом?
— Мы с твоим отцом долго над этим думали, — сказала мама. — Даже обсуждали, не придется ли вытаскивать тебя из эксперимента. В целом ты был совершенно здоров. Диспансеризация в школе — помнишь, ты проходил ее перед экзаменом? — не обнаружила никаких проблем.
Я помнил — все мы в начале летнего семестра выстроились перед медицинским кабинетом. Когда очередь дошла до меня, выяснилось, что в кабинете находится не только школьная медсестра, но и два каких-то врача. Тогда я отметил, что мы проходили довольно тщательный осмотр, с ЭКГ и проверкой на всякой аппаратуре, но решил, что для Осни это норма, школа ведь со спортивным уклоном и к тому же супербогатая.
— Единственной проблемой с твоим здоровьем был зуб. Мы пытались, если помнишь, — слегка улыбнувшись, добавила мама, — отправить тебя к дантисту.
Еще бы не помнить: мама гвоздила меня чуть ли не каждый день.
— Но ты упорствовал. И когда на острове мы увидели, что ты стал плохо спать по ночам, мы его вырвали.
— Вы его вырвали.
— Конечно, не мы сами. Наша команда стоматологов. Они провели операцию, дали тебе новокаин и антибиотик широкого спектра. На самом деле тебе еще целую неделю давали новокаин во сне. Это было непросто, ведь ты все еще оставался в лагере. Было бы намного легче, если бы к тому времени ты перебрался в Белый дом.
Я поежился — выходит, они знали (конечно же они знали), как я назвал свою пещеру. Мне захотелось сменить тему.