Ночные шорохи явно смущали Себа куда больше, чем меня: он даже заговорил со мной, пусть и нехотя.
— Откуда это дурацкое название? — спросил он, задыхаясь на подъеме.
— А?
— Монте-Кристо, — пропыхтел он. — Что это значит?
Ответить можно было по-разному. Я выбрал самый подходящий, на мой взгляд, вариант:
— Монте-Кристо — гористый остров неподалеку от побережья Тосканы. Он описан в моей любимой книге «Граф Монте-Кристо».
Себ немного помолчал. Похоже, упоминание книги на время заткнуло ему глотку. Но ему было то ли скучно, то ли страшно, и в итоге он спросил:
— И что там в книге происходит?
— Ну, — сказал я, — тысяча восемьсот пятнадцатый год. Молодого капитана Эдмона Дантеса ложно обвинили в тяжелом преступлении. Его подставили те, кого он считал лучшими друзьями. Много лет он сидел в тюрьме замка Иф. На острове, откуда, как считалось, сбежать было невозможно.
— И что дальше?
— Дальше Дантес сбежал.
— Как?
— Лег на место умершего товарища, охрана зашила его в мешок и выбросила в море. Он распорол мешок самодельным ножом и спасся.
— А потом? — Себ, сам того не желая, заинтересовался.
Интересно, ему рассказывали сказки на ночь или его богатеи-родители только поспевали поить малыша энергетическими напитками да укладывали его спать пораньше, не до сказок, когда надо соблюдать режим.
— Его подобрало торговое судно. Эдмон стал членом экипажа, а потом отправился на поиски острова Монте-Кристо, про который рассказывал ему тот товарищ в тюрьме. Будто на острове в давние времена был спрятан клад итальянского кардинала.
На самом деле сюжет был сложнее, однако я старался, как мог, упростить пересказ для Себа.
И на этом я прервался. Проверял, попросит ли он еще.
И Себ попросил:
— Так он нашел сокровище?
— Еще какое! С острова он уплыл богачом вроде… вроде Скруджа Макдака.
Себ помолчал, переваривая информацию.
— А потом?
— Потом он явился в свет совершенно другим человеком, графом Монте-Кристо. Красивым, сказочно богатым. Он сильно изменился за годы в тюрьме — повзрослел, получил образование, закалился. К тому же Эдмона Дантеса все считали мертвым. Он мог начать с чистого листа.
Себ призадумался. В темноте я не мог понять, какое у него при этом сделалось лицо. Наконец он спросил:
— Он отомстил всем тем, кто его подставил, когда сам стал богатым и могущественным?
— О да, — ответил я в темноту. — Он разделался со всеми, кто причинил ему зло.
И снова Себ призадумался.
— Круто, — сказал он наконец.
После этого подъем сделался круче, и мы оба предпочли молчать, пока не поднялись на самую вершину. Тут я сложил свое хозяйство и уставился на миллионы звезд. Так близко, словно рукой можно дотронуться.