Духонин дождался, пока его взволнованный собеседник немного придет в себя, и только после этого продолжил разговор:
– С начала войны, по долгу своей службы, я вынужден контактировать с разведкой, и скажу честно, Алексей Михайлович, германская разведка на сегодняшний день одна из лучших в мире. Помните августовскую катастрофу второй армии генерала Самсонова в Мазурских лесах?
Покровский утвердительно кивнул головой, как её забудешь, когда только за один месяц русская армия потеряла пленными более ста тысяч человек.
– Так вот, это поражение в основном было обусловлено удачными действиями людей полковника Вальтера Николаи, возглавляющего русский отдел военной разведки германского Генштаба. Нет, не было никакой измены в штабе армии или ещё выше. Были простое разгильдяйство и предательская глупость со стороны наших офицеров связи, а также отличная работа немецкой агентуры, оставленной Николаи в зоне временной оккупации наших войск. Наши армейские штабные связисты общались между собой по радио «морзянкой» открытым текстом, а оставленные агенты умело информировали немцев о продвижении наших частей в Восточной Пруссии и их численности, иногда прямо по местному телефону. Благодаря этому, генерал Людендорф узнал, что первая армия не будет наступать на Кенигсберг с востока, что позволило перебросить все имеющиеся у него силы против Самсонова и в короткий срок разгромить его. Прошу прощения за столь неприятный экскурс в историю, но я позволил себе привести этот пример только для того, чтобы вы лучше представили себе результаты деятельности военной разведки.
Покровский недовольно дернул подбородком, но промолчал.
– Для немцев не составляло большого труда выяснить месторасположение нашей ставки, после чего, пользуясь слабостью нашей контрразведки, они успешно внедрили сюда свою разведывательную сеть, несмотря на режимное положение Могилева. Знаете, кто был прежний резидент германской разведки? Местный парикмахер Ефим Григорьевич Побатько, прибывший сюда вместе с беженцами из польского Ивангорода. По отзывам знавших его людей, милейший человек, всегда готовый прийти на помощь, одним словом – «душка». Сколько людей сгубил этот «душка», одному богу известно, но, как установило следствие, прорыв под Горлицей – это его работа.
Лицо Покровского дёрнулось при упоминании о Горлице, тогда его части стояли во втором эшелоне и приняли на себя уже ослабленный удар германского кулака, буквально надвое расколовшего русский фронт.
– Что с этой сволочью? – хрипло спросил он, облизнув сухие губы.