Но вот этот самый Реймонд Какой-то подходит прямо к ней – позже выяснилось, что сделать это предложила его спутница, – заговаривает с ней, а потом они танцуют. Парочки затолкались, чтобы получше рассмотреть происходящее. В конце номера он захлопал вместе с ней и вернулся к своей спутнице. Он сказал ей, что серебряные серьги походят на миниатюрные грузовички.
Напряжение росло. Парни в волнении переминались с ноги на ногу. Девушки поправляли корсажи. Лед треснул. Несколько парней покинули своих спутниц. Они уже приближались к ней, когда она подошла к Гаю Греко и что-то сказала ему. Гай Греко повернулся к «Серенейдерс», махнул палочкой, и полились первые звуки классического подросткового «Банни-хопа». Буквально за пару секунд на танцплощадке выросла длинная вереница во главе со Старгерл. И вдруг снова наступил декабрь, и вся школа попала под ее очарование.
К веселому танцу присоединились почти все пары. Хиллари Кимбл с Уэйном Парром остались в стороне.
Вереница петляла туда-сюда по нескольким теннисным кортам без сеток. Старгерл начала импровизировать. Она разводила руками и махала воображаемой толпе, словно знаменитость на подиуме. Она трясла указательным пальцем звездам. Она крутила кулаками, словно взбивая яйца. Каждое ее движение как эхом повторялось по всей колонне. Три прыжка кролика превратились в три ходульных шага театрального вампира. Затем в ковылянье пингвина. Затем в крадущуюся походку на цыпочках. Каждое новое движение встречали взрывом смеха.
Когда Гай Греко оборвал мелодию, послышались звуки протеста. Он начал отсчет, и танец возобновился.
Под восхищенные возгласы Старгерл вывела своих последователей с танцплощадки через другие корты наружу, за забор. Вереница потекла по зеленому полю для гольфа, на фоне которого особенно красиво смотрелись качающиеся розовые гвоздики и белые орхидеи в корсажах. Она огибала лунки и разворачивалась у фонарей по краям, то ныряя в лучи света, то выходя из-под них. С танцплощадки они казались единым целым: двести человек, четыреста ног слились в одно цветастое создание, сказочную многоножку. Ее голова удалялась, постепенно скрываясь из виду, а оставшаяся часть, покружив в свете, следовала за ней, словно хвост бледно-голубого дракона, во тьму.
Одна девушка в шифоне повздорила со своим ухажером и побежала к первому колышку, крича «Подождите меня!». Издалека она походила на огромную мятно-зеленую моль.
Голоса танцующих с площадки для гольфа доносились отчетливо, служа хриплым контрапунктом мерному «топ-топ-топ» непрекращающегося прыгучего мотива. В какое-то мгновение, освещенные полумесяцем на дальнем холме, танцующие показались призрачными тенями из чьего-то сна.