— Да-да, — кивал головой поручик Егоров.
— Что — да-да? Что? — вдруг взревел майор Булыгин. — Тысячу рублей мне стоит звание полковника, да ещё триста рублей — орден этот, Святаго нашего князя Владимира мне на саблю! Тысячу триста рублей я сегодня должен отдать! А у меня весь годовой оклад жалованья — триста двадцать рублей! И я весь его проживаю и даже втянут в долги! Какие шиши сегодня, после обеда, перед Рождеством Христовым, перед светлым праздником, отнесу я благодетелю своему, командиру столичного нашего гарнизона, князю...
Тут майор сунул кулак в рот и сквозь кулак неотчетливо, нс выругался.
— Что я с тобой, дуболесом, болтаю? Отвечай прямо — хочешь от мести сержанта Малозёмова в Санкт-Петербурге спрятаться — гони мне триста рублей, поручик. Тысячу рублей за звание полковника, я, слава Господу, собрал... накопил... Так что, иди бери, где найдётся, триста рублей и после обеда сразу приноси мне. Да не болтай никому, о чём мы с тобой тут сговорились. Иначе я выпью по вечернему обычаю и спьяну ведь проболтаюсь Малозёмову, где ты, поручик, нонче спрятался. И где тебя можно ловко зарезать. Иди! Иди!
Поручик Егоров вышел в коридор, и тут же на него налетел Савва Прокудин, тоже поручик, но по ведомству дворцовой охранной службы.
— Егоров! — заорал Савва. — Ты, брат, ещё живой? А вчерась в ночь говорили, что Малозёмов тебя изувечил и свезён ты в морской госпиталь без надежды!
— Живой я, живой. А где сейчас тот... преступник, что я привёз из Сибири?
— Вот дурак! — расхихикался Савва Прокудин. — Над ним разбойный топор висит, а он с преступниках думает!
Егоров в бешенстве схватил Савву за обшлага мундира:
— Где преступник?
— Да у Шешковского он! Балда! За мой мундир пошто хватаешься? ...Что, и от меня в рожу хочешь?
Савва Прокудин пребольно стукнул Егорова в брюхо и, смеясь, побежал по своим делам.
Поручик Егоров пошёл по коридору и вышел через хозяйственное крыльцо на улицу. Снега лежало — выше колена. Хороша больно зима нынче в столичном граде Санкт-Петербурге. Да только не для всех хороша. Остудивши снегом голову, Егоров задумался. Если тотчас подать в отставку, то ничего он не выиграет. Окромя пустой никчемной жизни в глубине Курской губернии, при полусотне отцовских крепостных, да при полутысяче десятин плохой земли. Имение, конечно, их двоих с отцом прокормит, и не более того. Невесту же с большим приданым то имение не приманит, да и богатых невест в Курской губернии всех>: поди, расхватали. А брать жену с малым приданым зачем? Ведь тогда уже им троим, с женой да с отцом, придётся кормиться с худой землицы. А когда дети пойдут? Им чем кормиться? Картошкой с луком? Зачем жениться, нищету плодить? А вот ежели согласиться на требование майора Булыгина, то где же ему взять триста рублей? Это огромные деньги, шесть годовых окладов по его, поручика, званию.