Эмили подумала, что могла бы возразить: неплохим началом для брака в ее представлении была любовь. Но, опять-таки, что она знает? Отойдя на шаг, она произнесла:
— Дом красивый. — Она еще раз обвела взглядом комнату. — Но мне нужно подумать.
На протяжении двух последних суток она думала беспрестанно. Мысли метались в голове, а Рамон с трудом сдерживал нетерпение.
Сидя на подоконнике у себя в гостиной и любуясь лунной ночью, Эмили сжимала в руке жемчужинку матери. Было два часа ночи с субботы на воскресенье. Положив руку на живот, она поняла: та связь с ребенком, которая, как она боялась, могла не появиться, уже возникла и с каждым ударом сердца становилась сильнее. Странное, властное, необъяснимое чувство, непохожее на то, что Эмили доводилось испытывать прежде. Она знала, что готова растить своего ребенка, заботиться о нем и защищать его. Делать ради него все и уберегать от боли, которую испытала в жизни сама.
Она направилась к кровати. Рамон лежал на спине, простыня обвилась вокруг его талии, обнаженная грудь мерно вздымалась. Звук его дыхания успокаивал и обнадеживал. Сняв халат, Эмили легла. Рамон приподнял руку, чтобы девушка прижалась к нему.
— Эмили? — произнес он сонным басом.
— Все хорошо. — Придвинувшись ближе, Эмили приподнялась на локте. — Рамон?
— Да? — отозвался он, гладя ее по бедру.
— Я согласна.
Он замер, а потом решительно перевернул ее на спину. Не произнося ни слова, он гладил ее по волосам, щекам, губам, и в конце прижался к ним долгим поцелуем.
Через пять дней они летели в Барселону. Эмили была прекрасна в свободном голубом брючном костюме, с волосами, перекинутыми через плечо, — никто бы не подумал, что перед самым отъездом в аэропорт ей снова было плохо. Рамон счел ухудшение ее самочувствия достаточным поводом для того, чтобы отменить поездку, но она убедила его не делать этого.
Три дня назад он надел кольцо с огромным алмазом ей на палец. Два дня назад сообщил новость семье, а затем объявил в прессу о предстоящей помолвке. Вчера была завершена сделка с домом в Челси. С каждым новым шагом Рамон ожидал, что вот-вот начнет паниковать, однако вместо этого испытывал чувство глубокого удовлетворения и уверенности в том, что поступил правильно.
— Вы с братом близки? — спросила Эмили, сидящая в кресле напротив.
Рамон, подняв глаза от компьютера, отозвался: — Не особенно.
— Да? — удивленно спросила она. — Ксавьер был усыновлен, так?
— Да. Но это не главное. Мы с ним просто слишком разные и не всегда понимаем друг друга. — Рамон закрыл ноутбук и заметил, что девушка нервно теребит ткань костюма. — Ты переживаешь, — отметил он.