На представление пришли посмотреть дети, все женщины корабля и Хосс с Вольфом. Амалия взрывалась визгом и восторженным подпрыгиванием каждый раз, когда замечала новую вспышку, даже серьезный Альвар по-детски искренне изумлялся их красоте. Я же … не видел ничего. Мои глаза просто не воспринимали красочных иллюзий что наполняли мертвый город.
После Шубара местность немного выравнивалась, чтобы взлететь сплошной стеной гор, чьи заснеженные пики терялись в пушистых облаках. Здесь мы немного задержались и поохотились. Вернее, охотилась Асоль, а на нашу долю выпала грубая физическая работа по разделке бычар титанических размеров. Животные больше всего походили на яков, но были величиной с автобус и имели по метровому трехгранному шипу на обеих хвостах. Асоль могла подстрелить его и с Бочки — ее броня оказалась не обычным тяжем, а снайперским комплексом оснащенным орудием по системе гауса. Для ведения прицельной стрельбы Асоль приходилось ставить броню на четвереньки, поскольку телескопическая система орудия, прятавшаяся в коробе вдоль хребта, имела чертовски ограниченную подвижность. Выглядело это довольно нелепо, но стоил один такой выстрел шесть с половиной тысяч и прошивал корабль без защиты насквозь, поэтому стреляла Асоль с холма обычной снайперской винтовкой калибра двенадцать и семь миллиметра.
Прикрывала ее Мари, превратив для стада в валун. Как объяснил Вольф — живое существо легче заставить видеть то чего нет, нежели не видеть то, что есть. По этой же причине девушка не смогла замаскировать звук выстрела, и после каждой разобранной туши нам приходилось догонять стадо снова. Даже двенадцатимиллиметровая пуля могла свалить этого монстра только точным попаданием в голову. Да о чем тут говорить, если даже для разборки приходилось использовать тяж Вольфа. Немец сначала отрубал голову своим мечом, а после придерживал снимаемую шкуру, пока Эрнан отпиливал рога, а Хосс свежевал тушу. Мясо рубилось кусками килограмм по десять и тут же грузилось в контейнеры на платформе. Туда же шли внутренние органы, некоторые железы, кишки и кости что напоминали небольшие бревнышки. Ответственную миссию по их тасканию возложили на меня и к вечеру я сам напоминал огромный кусок мяса: влажный, красный и инертный.
После такой нагрузки вся команда отсыпалась до обеда, а я был освобожден от утренних тренировок, но уже на следующий день мой график восстановился, чтобы тут же поломаться, ночью мы прибыли в Турфан. Он буквально горел неоном всех возможных оттенков. В отличие от Вермграда полис разврата и шальных денег не имел четкой формы. В самом городе еще виднелись угловатые лини кварталов, но дома в них были немонотипными. Посреди средней застройки в пять-семь этажей было натыкано небоскребов самых разнообразных форм. Вон зеленым неоном горит вытянутая пирамида, а вон расширяющаяся к верху спираль соседствует с классической стеклянной башней увенчанной бассейном на крыше. Граница бетонных стен полиса видимо неоднократно ломалась и отодвигалась в угоду больной фантазии архитекторов и жадности хозяев полиса. Каждый год в Турфане от угрозы извне гибли сотни, если не тысячи человек. Песчаные кроты, разные представители кошачьих и собачьих, огромные скорпионы и крохотные змейки, десятки видов ящериц и птиц все это стремилось в город в поисках еды и убежища от палящего солнца днем или холода ночью, а люди летели на порочные огни, как мотыльки, чтобы сгореть или сжечь других.