Дядьки подошли к нему и остановились.
– Кто такой? – спросил тот, что был в черной куртке. – Чего шляешься?
– Я Александр, – сказал Огонек. – Я вот, – приподнял он канистру, – туда, – махнул он рукой на пожарку. – Керосину надо. Когда нет керосину, не горит огонь потому что.
– Да ну? – хохотнул тот же дядька. – Не горит? Типа хохма? А если я приколюсь?
– Погоди, Семен, – сказал тот, что в пятнистой куртке. – Я, кажись, знаю, кто это. Полудурок с площади. Из тридцать девятого дома, кажись. Ну да, точно он, говорили, что рыжий. Идем, ну его!
– Постой! Давай хоть канистру возьмем. Зазырь, четкая канистра!
Огонек инстинктивно убрал руки за спину. И даже дышать перестал. Ой-ей-ей! Без канистры его назад точно не пустят!
Но пятнистый сказал черному:
– Харэ, Семен, идем! Убогих грех обижать. Мало у тебя канистр?
Мужчина в черной куртке посмотрел на него, помолчал, а потом опять хохотнул:
– Ладно, Бобер, уболтал. Зачтется, говоришь, на том свете?
– Зачтется, – кивнул пятнистый. Хороший дядька, добрый.
И они пошли дальше. Огонек облегченно выдохнул. Но черный мужчина вдруг остановился.
– Подожди, – сказал он пятнистому, который тоже встал. – А на что он собирается керосин выменять?
– Да какая тебе разница? Идем!
– Не, погодь, мне по приколу. Что дурачок хочет втюхать барыгам?
Дядька в черной куртке развернулся и снова подошел к Огоньку.
– Покажь, что за керосин даешь.
– Нет, – попятился Огонек. Ему опять стало страшно. Даже страшнее, чем за канистру. Потому что ведь это…
Мужчина схватил его за руку и больно дернул:
– А ну, покажь, я сказал!
– Семен, оставь его, – подошел и пятнистый.
– Ни хрена! Пусть покажет!
– Слушай, парень, – сказал Огоньку добрый дядька. – Покажи ему, и он отстанет.
– Я еще посмотрю, отставать или нет! Не хрен выделываться!
– Угомонись, Семен. А ты давай, доставай свои богатства. Не отберем.
Огонек немножко успокоился. Если не отберут, то показать, наверное, можно. А то этот злой, в черной куртке, опять начнет за руки дергать. Или стукнет. Это больно, не надо.
И Огонек полез за пазуху. Достал тряпичный сверток, хотел развернуть, но мешала канистра.
– Дай сюда! – вырвал его ценность черный мужчина.
– Нет! – вскрикнул Огонек, но дядька сильно толкнул его, и он упал в снег. Канистра отлетела в сторону.
Пока поднимался, черный уже развернул тряпку. Под переливами небесных сполохов на его ладони, вторя северному сиянию, запереливалось радужными искрами сокровище – мамина брошь. Несмотря на сковавший его страх, Огонек невольно залюбовался. Ему в последнее время так редко удавалось посмотреть на брошку, а когда смотрел, делал это столь быстро, что в тусклом свете керосинки толком не успевал и разглядеть как следует. А теперь!.. Это было как упавшие в ладонь звезды…