– Ты бы мою бабушку видел, – улыбнулся Шварц, – в моем случае она всех перевесила…
– И бабушки, и прадедушки, и так до седьмого колена – это духовное богатство каждого. Конечно, духовно богатые предки были у каждого из нас. Иначе ни Сакунц, ни Лусинян, ни наши олигархи и бомжи просто не родились бы на белый свет. Природа такое не позволила бы…
Шварцу такое не приходило в голову, но в принципе было верно и хотелось в это верить. Он задумался, усмехнулся, закурил, а Акопян продолжил:
– Мы с тобой в том или ином виде, в той или иной степени обладаем человеческими свойствами каждого армянина: и чемпиона Лусиняна, и деревенского изгоя Сакунца. И, наоборот, они сами являлись носителями задатков твоих, к примеру, достоинств. Или даже талантов и гениальности Арама Хачатуряна, Вильяма Сарояна или Маштоца. Или героизма Нжде, у которого не было на совести убийства ни одного советского человека и который сам сдался советским войскам, чтобы растолковать Сталину Армянский вопрос.
– Тут он просчитался.
– Да нет, прерванный американской атомной бомбой план Сталина по возвращению наших западных земель наверняка был подсказан им.
Правда, ценой его свободы и жизни…
– Это вдохновляет: сознавать, что в каждом из моих сыновей есть зернышко достоинств Нжде, – отвлекся Шварц.
– Конечно. И задачей семьи, а уж тем более армянского государства является создание условий для этих реализаций, пробуждения лучшего, что генетически заложено в каждом армянине. Но если я могу сожалеть о Сакунце как просто о мальчишке, который пошел не тем путем и бездарно погиб, то Лусинян – другое дело. Он уже подходил к возрасту и уровню духовности, когда начинают иначе мыслить. Понимать истинное… Я лично очень сожалею о нем… Ты знаешь, что он обнаружил сеть вербовки приличных девушек на преподавательскую работу в Турцию и их обмана и насильственного втягивания в порнобизнес? У нас уже была информация, мы начали наблюдение, но он в одиночку и абсолютно бесстрашно повел свое собственное расследование и вывел нас на агента турецкой разведки. Поторопился, конечно, а потому создал условия для «счастливой случайности», позволяющей преступнику смыться…
– Агент – это Гюндуз Хикмет? – вспомнил Шварц рассказ месье Саргиса, и его правая рука потянулась к пачке сигарет, хотя в левой руке дымилась старая, – так я и о нем хотел поговорить…
– Я ж говорю – ты готовый сотрудник контрразведки, – улыбнулся Акопян.