— Чего злишься, — вдруг задушевно сказал за спиной Пашка, — смешная ты, у тебя прям по спине видно, как ты меня честишь. О! Уже не злишься. Ника расхохоталась, шлепая и разбрызгивая воду босыми ногами. У магазина Пашка помахал ей коричневой лапой:
— Скупляйся. Я через полчаса вернусь, мне тут, надо кой-что. И насвистывая, исчез за углом. Ну да, подумала Ника, полчаса ему.
Опять полезет через забор и в окошко к этой, из Питера, не зря она вчера утюжила песок взад и вперед у Ястребинки, шею тянула, Пашечку выглядывала.
В магазине было как всегда по утрам успокоительно гулко. Тетя Валя таскала коробки с шоколадками, сдувала с носа черную с сединой прядь и командовала мрачным грузчиком, который заносил в подсобку ящики. У прилавка стояли две женщины, ждали, когда она освободится и выдаст им за полцены черствых батонов и буханок — на корм гусям и курям.
Дядя Петрович, опираясь на прилавок, рассматривал цены на консервных банках. Видно собирался на пару дней порыбачить и пополнял запасы. Бухнув на стол в углу последнюю коробку, тетя Валя одернула засаленный белый халат и прошла за стеклянные витрины к весам.
Увидела за покупательницами Веронику.
— А-а-а, Верочка! Вы уже и вернулись с вашего похода? Как съездили? Женщины повернулись, как по команде, с жарким любопытством разглядывая Нику.
— Здрасти, тетя Валя. Доброе утро, Ираида Матвеевна, и вам, теть Лариса. Хорошо, съездили, спасибо. Тетя Валя сложила руки на животе, поцыкала сочувственно.
— У нас все говорят. Про новых ваших соседей. Весело вам будет, а?
— Валя, ты дай мне консерву, а потом трепи языком, — мрачно вклинился дядя Петрович. Тетя Валя сунула на прилавок банки с кабачковой икрой и сгущенкой.
Не глядя, взяла бумажки, запихала в ящичек кассы. И снова навалилась на прилавок, с нетерпением ожидая ответа. Петрович, бормоча, запихал покупки в полиэтиленовый пакет с картинками, встал в дверях, закуривая. Ника пожала плечами, становясь рядом с тетками. Сказала звонко, чтоб и Петровичу было слышно.
— Да верно, криков уже — каждую ночь. Гуляют. Костры жгут. Как еще не утоп никто.
— Да… да… — женщины послушно качали головами.
— Вот только не знают, что ли, — как бы мимоходом удивилась Ника, разглядывая в витрине скомканные соевые котлеты, — место там, нехорошее, скажем, место. Дамы придвинулись вплотную, тетя Валя накрыла прилавок животом.
Петрович на пороге перестал кашлять.
— Нехорошее? А чего ж нехорошее, Верочка?
— Я думала, знаете. Вы же местные? — она обвела взглядом женщин, и те закивали, подтверждая.
— Черный там появился. Ночами бродит, когда луны нет. И когда есть луна — тоже ходит. Мне пастухи сказали, он был уже, но давно, лет двадцать тому. И когда появляется, значит, быть несчастью.