— Пап, я заряжу, щас, — возбужденно спросил Пашка, но отец покачал головой:
— Бухие. Думают туго. Стой пока. И повел переговоры дальше.
— Я спросил, что надо-то?
— Телку давай! — рявкнул Беляш.
Он стоял рядом с джипом, сунув руки в карманы, зло глядел, как охранники колотят в ворота. Хмель утекал из головы, оставляя тугую холодную ярость. И усталость. Беляш изрядно перебрал в последние пару дней, как случалось все чаще и чаще. И в затуманенном мозгу головная боль смешивалась с обрывками воспоминаний. Кажется, он посрался с Токаем, нехорошо, совсем нехорошо. И это чмо еще пенсионерское, опарафинил перед братками, перед своими же шестерками. Утащил девку, которую собирались попользовать. Там уже и некому считай было, гости ужрались, ну отдал бы молодняку, порадовал. Теперь нужно поучить старпера. А то, авторитет же.
— Хватит, — крикнул своим и те, тяжело дыша, подошли ближе, оставив ворота в покое. Беляш оглядел парней косящими глазами. Еле стоят, падлы. Только Жека, что за рулем, трезвый, да еще Колян. И еще Беляша беспокоило, слишком уж уверенный голос у этого козла, что спрятался за своими жидкими воротами.
— Короче так! Выйди, скажу. Скажу… — он покрутил головой, продышался, и начал снова:
— Телку отдашь, понял? Скажу, что должен теперь. Да выйди, орать мне еще. Он подошел к самым воротам и хмурый Жека, поводя плечами под скрипящей курткой, встал рядом, прислушиваясь к тому, что во дворе.
— Я и так слышу, — голос раздался совсем близко и Беляш на всякий случай отступил на шаг, — говори уже. Чего я там тебе должен.
— Ага. Короче. Трогать я тебя не буду. Белая говорит, саунка у вас тут клевая. Теперь моя. Понял? Гостей буду возить, с города. С биксами.
— Еще что?
— Летом, само-с-собой, летом отстегивать будешь дяде Секе. Мне значит. Половину дохода.
— С-скотина, — прошипел Пашка, сжимая кулаки, — сколько там их? Две тачки?
— Да, — вполголоса ответил Фотий, — человек восемь, так что, стой.
— Ты чо, не понял? Телку давай. И уедем. Считай, договорились.
Ника с похолодевшим сердцем прижималась к двери, глядя на две фигуры у ворот. Что же делать? Прятаться? Спуститься в подвал, и закрыться. И эти сволочи разорят весь двор, куда дотянутся, вырвав сетку из секции забора. А может, достанут и их тоже.
— Ничего я тебе не должен.
Фотий толкнул Пашку в плечо. Тот с готовностью повернулся, увидел, как отец показывает пальцем в сторону степи, на верхний край бухты.
И хмурясь, медленно свел брови. Фотий кивнул в ответ на вопросительный взгляд. Оттуда слышался новый рев, деловитый и ровный. Кажется, его услышали и завоеватели. Беляш оборвал фразу, сразу несколько голосов заговорили и смолкли, прислушиваясь.