— Забы-ыла, — продолжала рассказывать Валя, — оно, там, а я вот…
В далекой двери замаячили три фигуры, встали, внимательно оглядывая зал с качающимися парами.
«Вот же черт», снова подумала Ленка, «и что теперь»…
Но из темноты перед ней вынырнул Митас, поклонился, подавая руку кренделем. И Ленка, придвигая Валю к стеночке, где та спряталась за чьи-то спины, двинулась за Митей в толпу, нагибая к его плечу пушистую, со всех сторон, ей казалось, видную голову.
— О! — удивился Митя, шумно вдыхая, — а вы уже там шарахнули, да, Ленчик? А меня почему не позвали? Я бы на хвост упал.
Ленка пожала плечами, незаметно двигая Митю подальше от входа. Он нагнулся к ее уху:
— Я читал, что вино улучшает женское либидо.
Произнеся, с ударением на последнем слоге, замер, дыша и прислушиваясь.
Ленка опешила, а потом неприлично громко и нервно заржала, сгибаясь на его плечо и топчась слабыми ногами.
— Чего? — обиделся Митя.
— Посею либидо на берего, — заикаясь, пропела Ленка, — ой, Витас-Митас, уморил, блин.
— Подумаешь…
Он выпрямился, задирая остренький тонкий нос. Но Ленка уже замолчала, вглядываясь в светлый квадрат распахнутых дверей. Там, рядом с троицей из туалета, возникла еще одна фигура. Высокая, в куртке с воротником, закрывающим шею, с лохматыми волосами, просвеченными по краям. И с неразличимым отсюда бледным лицом.
Митя попытался Ленку крутануть. Дернул, нависая. Она несильно толкнула его от себя.
— Подожди…
Голоса музыкантов умолкли, начался проигрыш, который они исполняли фальшиво, но с упоением. А Ленка, всматриваясь, шла через толпу, отводя рукой чьи-то плечи и бока, вывертывалась из-под наступающих в танце пар. И, подойдя ближе, засмеялась от неожиданности. И радости. Ступила еще, оказываясь в шаге от недавней врагини, подняла лицо и, неудержимо улыбаясь, сказала:
— Приглашаю. Пойдем.
Валик шагнул навстречу, замявшись, и оглядывая ее лицо, волосы, рассыпанные по плечам, аккуратно примерился, кладя свои руки, и Ленка, смеясь, положила их правильно — одну к себе на талию, в другую вложила свою ладонь.
— Ты откуда взялся?
— Сбежал, — важно ответил Валик, и фыркнул, наклоняясь к ее уху, — через окно в спальне.
— Врешь. Дурак ты.
— Вру. Ушел до ужина, пацаны сказали, прикроют. Приехал вот.
— Откуда знал, где искать?
Они топтались в полумраке, Ленка вела, толкая от себя и наступая на его послушную фигуру. Потом делала шажок назад и мягко притягивала мальчика к себе. И дальше, уже не шагая, просто покачивались, а в углу на дощатой эстраде голосил парень с гитарой, и было совершенно неважно, что он нещадно перевирает слова, и фальшивит в аккордах, потому что это ведь «Отель Калифорния» — музыка высокой тоски на все времена. И на их, оказалось, общее время тоже.