— Ты сама сказала. Номер школы. Когда ночью болтали, помнишь?
— Неа. Не помню.
— Что? — он нагибал голову, Ленка тянулась к его уху, жмурясь от щекотных кончиков темных волос.
— Я говорю, молодец. Мо-ло-дец, что приехал! Блин. Блин!!!
— Кричать? — деловито предложил Валик, и, выпрямляясь, набрал воздуха в грудь.
— Перестань! Вот чума ты, Валик Панч!
Музыка замолчала, включился свет. Ленка взяла теплую руку и потащила Валика в угол, кивая Виоле, усадила на лавочку и села рядом, вытягивая ноги. Открыла рот, но тут снова грянули скачущие ритмы, и они вместе расхохотались, валясь друг на друга плечами. Поодаль мелькала Валя, выразительно закатывала глаза, кивая на Валика, и исчезала, упрыгивая за головы и плечи.
Валик примерился и обнял Ленкины плечи длинной рукой, царапнув ей щеку уголком воротника. Она закрыла глаза, приваливаясь к нему. Это было так… Будто вообще ничего не нужно, сейчас — ничего. Казалось ей, что мир, который несся в пустоте, разбрызгивая с себя всякие вещи, и они терялись, ломаясь на лету и исчезая, — замедлился и вдруг завертелся единственно верно, как надо. И все стало крепким, надежным и от этого радостным. Так удивительно и совершенно непонятно, и не с чем сравнить, не к чему приложить, примеряя. Ну так — живи, напомнила себе Ленка его слова. Просто — живи. И она улыбнулась, принимая это знание, вернее, умение без знания — бери то, что случилось, то, что поистине хорошо, если чувствуешь — оно верное. Бери и скажи за это — спасибо.
— А спать? Тебе есть где? — спохватилась, волнуясь от того, что под свитером, рядом с ее ухом, посвистывало и хрипело дыхание.
— Та, — беззаботно ответил Валик, — ну, можно поехать к теть Машиной дочке, на другой край города. Если автобусы еще ходят. А нет, так я на автовокзале.
— Угу, — расстроилась Ленка, садясь прямо, — там закрывают на ночь. Куда тебе, с твоей дыхалкой.
— Как тетя Маша.
— Что?
— Я говорю, диагноз сказала, как тетя Маша!
— Ага. У нее услышала.
Ленка покусала губы. А чего собственно, волноваться. Вон целый класс приезжих. Можно бы вообще попросить пацанов, чтоб пустили. Если бы вместо Митаса был кто другой.
— Панч?
Он засмеялся, кивнул, радуясь обращению. А Ленка страдальчески улыбнулась, ну, совсем еще малой, вот же…
— Мы тебя в школе спрячем, до утра. Наверняка, найдется место какое. И я с тобой посижу.
— Отлично, так говорит Панч — Ленке Малой! — он прижал руку к сердцу, раскланиваясь, — а пойдем еще потанцуем? Быстрый как раз.