— Пока.
Она почти вышла за ворота, когда Петя крикнул:
— Подожди!
Он не мог быстро, и она остановилась, держа рукой теплую железную витушку, от прикосновения к которой во рту стало кисло. Ждала, глядя как он, опираясь на две металлически палки, медленно тащит себя, не к ней, а к большой клумбе. И повисая на рукоятке палки, тянется к розе — той самой.
Когда выпрямился, держа в руке и пытаясь удобнее встать, но повисая подмышками на своих палках, Ленка вернулась сама. Взяла цветок из его смуглых пальцев. Сказала:
— Спасибо.
И ушла.
— Вот… — она допила вино и снова сунула чашку Оле. Та зашевелилась, тряся перевернутой бутылкой.
— Ну, какой же козел! Ой-й, блин, ну чмошина какой! Да ты могла заяву на него накатать, а? Это ж порнография! А про деньги он тебе говорил?
— Что? Какие деньги?
— Забесплатно хотел? — потрясенно догадалась Оля, — ну-у-у…
— Откуда я знаю. Не успел, может. И вообще, нафиг мне его деньги.
— Ой, богатая какая буратина!
— Оль, я не поняла, ты меня запродать, что ли, решила? Ты чего тут базар устроила?
Рыбка подняла руки, белея ладонями. Замотала головой, заплетающимся языком протестуя. И чихнула.
— Началось, — расстроилась Ленка, — Господи, ну что делать мне с тобой.
— Я, — прохрипела Рыбка, чихая без перерыва, закрывая лицо рукой и снова маша ладонью, — щас, щас. Аааа… ой. Еще три, аааап… и все.
Ленка терпеливо ждала. Наконец, Оля прочихалась и прислонилась к ее плечу, вздыхая.
— Фу. Ну чего от этого сухаря меня вечно на чихи пробивает? Слушай, может нам уже водку пить, а? Натаха с девками берут пузырь, один всего на всю шарагу. Пара глотков и целый вечер щастя. И в сортир не надо бегать каждые пять минут. Ой. Кстати.
— В колючки не сядь, — на всякий случай позвала Ленка в темные вороха кустов, где трещала и ворочалась Оля.
Через пять минут Оля, обращаясь к шорохам и треску с другой стороны кустов, снова рассердилась:
— Все равно козел! Думает, если с костылями, так ему можно… всякое… Я скажу. Поеду и скажу, завтра же!
— Оля! — Ленка бросила пуговицу, джинсы поползли вниз, а она опять дернула их на талию, — я же сказала — секрет. Ты обещала!
— Мало ли, — ответила неумолимая Оля, покачиваясь и дергая рукой по волосам, — такое нельзя спускать на руки. С рук. С рук да?
— Я тебя убью.
Они быстро шли по дорожке, а впереди за деревьями вырастало здание клуба — белое с желтым, нарядное, с яркими лампами под длинным козырьком входа. Тут кучковался народ, черные фигуры заходили внутрь, кто-то выбегал, истошным голосом матеря козлину Генку, козлина в ответ ржал по-конски, матерясь в ответ.