— Это вопрос мне?
— Да. Ты знаешь, что это?
— Возможно, — ответила она после небольшого молчания, — но я плохо понимаю. Ты знаешь, что это?
Он всмотрелся в тревожащие чем-то знакомым рисунки, легшие поперек абриса. Эти полосы. Из точек и завитков. Потом каша из мельчайших рисуночков, и снова ожерелья точек, ямок, полосок. Иногда равномерность не нарушалась, а иногда извивы точек вылезали в соседний ряд, делая его деталью более крупной детали того же орнамента.
— Красиво. Нет, я не знаю, что это.
— Хорошо. Тогда я могу назначить сама. Суть этой вещи. Я ее забираю.
— Я не понимаю, Неллет, — он тронул висящую руку, сжал пальцы, потянул к выходу.
— Потом. Хорошо, что ты тоже услышал.
— Ты молчала! Я весь лес исходил. Наверное, солнце уже! Точно. Смотри!
Она молча спускалась за ним по ступенькам, и оборачиваясь, он видел ее замкнутое лицо с легкой улыбкой. На траве вдруг бросила его руку и схватилась за обломок колонны. Нагнулась, прижимая другую руку к животу. И ее вырвало, сотрясая плечи и спину. В тихом безветренном воздухе повис густой запах съеденной на ужин рыбы и ягод.
Даэд испуганно держал ее плечи, глядя сбоку на лоб, покрытый испариной.
— Ты отравилась? Ты ела тут что-то? Неллет! Тебе нужно попить!
— Глупый маленький Даэд, — трудно сказала Неллет, прижимая к мокрому рту дрожащую руку, — попить. Конечно. Пойдем.
Она шла впереди, медленно, но уверенно. Ни разу не оглянулась. А Даэд, спохватившись, что из-за волнения, потом радости и последующего испуга не все разглядел на изрисованной стеле, оглядывался по сторонам, пытаясь запомнить дорогу к беседке.
Неллет улыбнулась.
— Вевры показывают только один раз и всегда в новых местах. В следующий раз покажут другое.
— Вевры? Они же деревья, — Даэд был сбит с толку.
— Деревья, — согласилась Неллет, — но они же вевры. Ты можешь их попросить.
— А ты? Ты попросила?
— Нет. Я просто пришла к ним. Если молчишь, вевры показывают то, что им кажется самым важным. Если ты не узнал, что тут, значит, они показали это мне.
— Расскажи мне о третьем месяце весны, Даэд. Какой он в Башне?
Они сидели у ручья, пристально глядя на текучую воду, в которой дрожали и изменялись клетки и полосы плетеной сети. Разговаривали вполголоса, чтоб не спугнуть крупных белых рыб с яркими искрами чешуи на сплющенных боках.
— Месяц сытных туманов. Месяц Кану. После вершины весны Башня поворачивается ловчими боками к югу, откуда ползут туманы, их гонит теплый ветер. Охотники ставят сети. Очень большие. Такие вот…
Даэд руками повел в тенистом воздухе, очерчивая выброшенную на длинных шестах двойную сеть, которая распахивалась за краем уровня. Вспомнил, как они забирались на несколько витков выше и сидели там, свешивая головы, заключали споры о том, что попадется в сеть сегодня. Если в туманной мгле увидят, конечно.