— Отвлеклась, — поспешно сказала себе Ирина, чувствуя, как защипало веки, — что там у нас дальше?
Но размышляя, понимала, не отвлеклась, ощущение было, что каждое лыко сейчас в строку, даже если это непрошеное воспоминание. Оно ведь тоже о времени.
Потолок расплывался и снова становился четким, показывая рифленые полосы — белые на белом.
Что-то наступает. Что-то скоро произойдет. Сердце забилось медленно и сильно, почти болезненно ударяясь в ребра, во рту пересохло.
Эти постоянные напоминания о времени. Об утекании его. Не обычные мысли, которые приходя т ко всем — ах, как быстро растут чужие дети, ах, кажется, только вчера… А другое, тревожное, как дальний крик о помощи. Что-то начало происходить, и она должна успеть. Совершить, сделать. Иначе опоздает. Может быть, насовсем. Но что?
Больше всего на свете не любила Ирина неопределенности, нечеткости, необходимости ловить ускользающее, неуловимое. Когда не знаешь, что за что его хватать.
Самым определенным во всем водовороте случайностей, воспоминаний и происшествий, было, пожалуй, повеление Тони. Позови. Просто поверь и позови. Во весь голос.
— Где? — громко спросила сумрачную комнату Ирина, снова садясь, — когда?
Голова насмешливо процитировала телевизионное: что, где, когда. Но она отмахнулась, сидела в постели, кусая губу, напряженно сводя брови. Нет, она не может выйти на берег, встать и заорать во весь голос. Хотя бы потому что не верит в результат. Андрей где-то там, за соленой водой, в тысячах километров. И что? Услышит? С таким же успехом он может услышать ее мысли, направленные к нему, это более реально, и для этого нет нужды бегать по песку или обрывам, голося во все горло.
— Мне нужен совет. Еще один…
Она сказала это вслух и вдруг сразу успокоилась. К словам Тони нужны еще чьи-то слова. Как с врачами. Диагноз одного лучше подтвердить мнением другого.
— Кто? — спросила она.
Самостоятельная хозяйка отеля Наталья, рассказавшая о мальчике Андрее? Его отец, который, оказывается, невестку любит и ценит — сам признался? Кирюша — еще один мальчик, еще одно отражение когдатошнего детства ее мужа… Унылая Ленка, которая осознала неумолимость течения времени… Кто тут еще выступил перед Ириной?
Маму Марину и Наташу она отвергла, не задумываясь. А попросил бы кто объяснить, сказала бы — глухая тут стенка, нет мне дверей. И на алкаша Василия как-то нет надежды.
— И слава Богу, — проворчала Ирина.
Вздохнула. Случайные встречные, которые могли бы оказаться не случайными, кончились. Разве что эти двое мужчин, которых она видела в скалах, все еще сомневаясь, во сне или нет. Белого спрашивать нельзя, он злой. И видит ее неправильно. Остается смуглый, жилистый, с раскиданными по плечам черно-серебряными прядями. Тем более, что все размышления упорно возвращаются к нему.