— Нам хорошо с тобой, правда? Вот посидим, отдохнем, сделаем все по хозяйству и сходим к бане покормить змею свежим молоком. Вечером по деревне прогуляемся с тобой. Может, Надьку увидим. Не все так плохо, как кажется. Верно, Вальтар?
Собака, повернув голову, взглянула на Антоника и снова вздохнула.
— Мы с тобой уже взрослые и переживать из-за глупостей не собираемся…
Августовские вечера приближаются незаметно. Кажется, солнце еще высоко, а тени яблонь уже ложатся на крыши клетей и хат. Мать все еще не пришла с работы. Сестры отпросились ночевать к бабушке. Антоник накормил и напоил дворовую живность, загнал в хлев. Оставалось накормить только змею. Налил в стакан молока и, не позвав куда-то сбежавшую собаку, пошагал по утоптанной вдоль забора стежке к бане. На улице было тихо и пусто. Не бегала детвора, не скрипели колодезные журавли, не ржали кони на пастибще. Даже яблоки не падали в картофельную ботву. Антонику такая тишина показалась странной. Это как оступиться в болото, но выбраться на берег сухим, без капли воды не только на руках и лице, но и на одежде. Просто выйти сухим из воды.
Осторожно, чтобы не нарушить окрестную тишину, Антоник открыл воротца забора и, перешагивая через разбросанные и пока не убранные дровяные щепки, приближался к бане. Он старался не испугать змею, хотел понаблюдать, как она подползет к угощению, коснется миски, не опасаясь, что за ней следят. Он сделал еще пару шагов и остановился: явственно услышал, что в предбаннике кто-то шепчется, возится. Прислушался. Нет, не показалось. Антоник услышал голос матери и еще чей-то, мужской, грубовато-нежный. Он замер на месте, как будто наступил на ржавый гвоздь, что пробил ногу насквозь.
— Леник, перестань. Не спеши, дай я сама. Совсем одурела баба. Ой, только бы никто не увидел нас. Донесут твоей женке, житья мне не будет.
— Что ты все время боишься? Никто нас не видел. Твоя хата с краю, а баня рядом с лесом. Кто тут будет шлындать вечером?
— Перед детьми стыдно. Матка по заугольям шастает, не думая, накормлены они или нет, вымытые или нет. Леничек, ты выпей еще чарку, а я пока освоюсь. Забыла уже, как мужик пахнет. Ой, грехи мои тяжкие, — голос у матери был виноватым.
— Ты сама пригуби для смелости. Вино расслабляет нервы. Не такой скованной будешь, посмелеешь, — мужчина хохотнул.
— Тише, Леничек, — просила женщина.
— Да уж как тише? Ну, давай, голубка моя…
Антоник узнал голос мужчины. Это был Леник из соседней деревни Каменка. Он работал на тракторе и уже не раз привозил им заготовленные дрова из лесу. Заезжал к матери и по каким-то другим надобностям. Леник был крепкий и симпатичный мужчина, разговорчивый и по натуре веселый. Антоник знал его жену и двух дочек. Он был даже приятен Антонику. Сестер мужчина часто одаривал игрушками и конфетами, а Антонику подарил зажигалку, чтобы в непогодь, когда приходила очередь пасти коров, можно было без проблем разжечь костер. Спички же, как ни прячь, отсыреют.