Ее глаза на мгновение открылись, уставившись на полицейского бессмысленно и невидяще, словно глаза рыбы, которую положили на сковородку.
Полицейский слабо улыбнулся:
— Все хорошо, дорогая, с вами непременно все будет хорошо.
— Да, она пока борется.
Ребенок внутри дернулся, потом еще, гораздо сильнее, и внезапно между ее ногами полилась вода. Автомобиль накренился.
— Ведро. Подставьте под нее ведро, — велел фельдшер, не отрывая глаз от наручных часов. Он наклонился вперед и просунул голову через переборку, отделявшую от них водителя. — Быстрее, схватки повторяются каждые три минуты, воды уже отходят.
— Я и так делаю все, что могу.
Фельдшер снова пощупал пульс, который стал совсем слабеньким. Ее глаза были закрыты, а лицо стало бледным как мел. «Плохо дело, — подумал он. — Совсем скверно».
«Скорая помощь» замедлила ход и остановилась. Сквозь раскрывшиеся задние двери показалась уже дожидавшаяся их каталка.
Она внимательно наблюдала, как ее тело перекладывают на эту каталку, а сама по-прежнему парила наверху, в воздухе, словно бы плавая в теплом пруду. Тем временем они катили ее тело через двери в приемный покой больницы.
— Множественные раны от ударов холодным оружием, — объявил главный врач. — Некоторые глубокие, вызвавшие сильное внутреннее кровотечение. Ей необходимо перелить кровь, как минимум три с половиной литра.
— У нее первая группа, резус отрицательный, — сказала медсестра. — У нас есть только литр такой крови.
— И все? — Врач отошел от каталки, медсестра следовала за ним. — Этого мало. Свяжитесь с Лондоном и срочно раздобудьте еще крови. Попросите полицейских помочь с доставкой. А пока что немедленно введите больной этот литр и поставьте ей капельницу с пятипроцентным раствором декстрозы. Я уже вызвал акушера.
В открывшуюся дверь вбежал мужчина, на ходу надевая белый халат. Он осмотрел ее бледное холодное тело широко открытыми глазами, пытаясь постичь, насколько все плохо. А затем осторожно приподнял окровавленный бинт, лежавший на ее паху, и кровь снова забила оттуда струей. Он кивнул медсестре, чтобы та подержала бинт, пока он осматривал роженицу.
— Беременность, срок приблизительно тридцать пять недель, — произнес он спокойно, словно читая запись из блокнота. — Ребенок недоношенный, роды преждевременные. Ягодичное предлежание плода, то есть ребенок лежит вперед не головой, а ногами, плотно сжатый тазом матери. Шейка матки раскрыта на четыре пальца. — Он приставил стетоскоп и прислушался. — Ребенок жив. Мы не можем рисковать, надо немедленно делать кесарево сечение. Но мать потеряла очень много крови… ей необходимо срочное переливание, по меньшей мере три с половиной литра, прежде чем будем делать анестезию.