Беспокоится, — усмехаюсь про себя, — как бы не увели его талисман. Надо отправлять гранда, а то, как бы не разодрались, морда у моего «архангела» уж больно злющая.
Поворачиваюсь к Кендору и стараюсь прикрыться иронией.
— Еще раз благодарю вас за заботу, гранд, но мое место здесь. Сами же видите без поводыря мое стадо разбежится еще до того как протрубят атаку.
Кендор, не скрывая разочарования, резко развернул тяжелого жеребца и, всадив шпоры в лошадиные бока, рванул его с места в карьер. Оруженосцы, не ожидая от своего командира такой прыти, сразу отстали и, нахлестывая коней, бросились ему в догонку.
Счастливчик, видя, что все равно опоздал, наоборот сбавил темп. Подъехав, он остановился в шаге напротив.
— Чего хотел наш грозный рыцарь?
— Боится, что ты не убережешь меня.
Он осмотрел меня с ног до головы, и, ничего не сказав, молча поехал дальше к воротам, словно рвался сюда совсем по другому поводу.
— Видела, — киваю Веронее, — спешил, спешил и что? Хоть бы слово сказал.
— А чего говорить, — Вея не находит ничего противоестественного, — мы же остались.
Действительно, — закипаю в душе, — это же так естественно для меня. Вырядиться как пугало и плавиться под солнцем, пока мне не разобьют голову чем-нибудь тяжелым.
Отрывая меня от тяжелых мыслей, за спиной вдруг загрохотали колеса. Оборачиваюсь назад и вижу целую вереницу телег, выезжающих длинной цепочкой из ворот.
— Живее! Живее давай! — Орет на возчиков Ристан. — Где вас черти носят.
Те испуганно косясь на жуткий багровый шрам, нахлестывают своих лошадок. Телеги, двуколки, арбы и повозки всех мастей, груженые камнями, катятся мимо меня к узкому проходу, делящему наше войско почти поровну. Гвардейцы давят на толпу, расширяя проезд, и кроют своих на чем свет стоит.
— Подай! Подай назад, дай проехать!
Где же он столько их нашел, — удивляюсь про себя, — наверное, обобрал весь город.
Телеги прокатываются в оставленный для них посередине проход под свист и улюлюканье нашего воинства.
— Давай, не жалей доходягу свою!
— Сейчас Шрам его самого впряжет вместо кобылы.
Почтенные горожане, сжавшись от таких обещаний, гонят не жалея коней. Выкатившись на переднюю линию, они сворачивают вдоль строя попеременно то вправо, то влево. Выставленные Ристаном гвардейцы разводят их, следя за очередностью. Выведя на место свои колымаги, степенные мужи лихорадочно распрягают лошадок и со всех ног гонят их обратно. И надо сказать вовремя.
У-уу-у-уу-у-уу! — Раздался протяжный вой труб с другой стороны поля.
Разом вокруг стихло. Закончились шутки и смешки. Все словно сжались. Лица посерели и заострились.