— Тогда забирай своего непутевого мужа и проваливайте. Гани вам дом покажет и все разъяснит.
Истера поднимает мужа, суетливо подхватывает детей, и они все вместе идут сквозь расступающуюся толпу. Народ доволен, он как ребенок уже забыл о жажде крови и теперь развлекается новой игрушкой. Улюлюкает, потешается над мужиком и выкрикивает советы женщине. Из толпы то и дело, под свист и гул, вылетает.
— Ты его к юбке теперь привязывай, чтобы не сбег!
— Повезло тебе, королева милостива!
— Королева! Слава королеве!
Последнее подхватывают повсюду и вот уже над всей площадью грохочет.
— Королеве слава!
Крик толпы завораживает и заводит, хочется самой вскочить и орать со всеми славу неведомой королеве. Блин, да ведь это я — королева. Осознаю это и перевариваю. Все совсем по-другому, когда сотни тысяч людей признаются тебе в любви, то чувствуешь в себе неведомую величественную силу. Народная любовь делает из тебя великана. Я все могу, все что захочу! Вот они «медные трубы», думаю, вжимаясь в кресло. Любовь народа, это как наркотик, раз попробовал, не соскочишь, будешь жаждать всю жизнь. На любое преступление пойдешь, ради того, чтобы ощутить это вновь.
Поднимаюсь на ноги и приветственно машу рукой.
Рев становится еще оглушительней.
— Слава королеве! — Скандирует толпа.
Ристан подходит сзади.
— Отлично получилось, даже я такого не ожидал. Эти двое не актеры нанятые, случайно?
Ну что за человек. Не оборачиваясь, зло бросаю ему.
— Уйди, не порти все.
Думаю, на сегодня хватит. Надо сворачивать представление. И где же Рой, может быть это мираж был, может мне показалось? Веду глазами по лицам в первых рядах, все не то. Провожу еще раз. Ничего. Толпа все еще надрывается, а я, стоя во весь рост, раз за разом просматриваю плотные массы людей.
Лицо Роя появилось внезапно. Могу поклясться, только что смотрела туда, его там не было. Захотел появиться и вот, пожалуйста, я его увидела. Тоже мне дитя леса, леший, мать его! Я тут все глаза просмотрела, а он играться изволит. Так бы и врезала ему за это.
Подзываю Гани.
— Видишь того парня, — одними глазами показываю ему на Роя, — как все закончится, приведи его ко мне в шатер. Только тихо.
Юноша понятливо кивает.
Нахожу его взгляд и, нахмурив брови, впиваюсь в него глазами.
— Смотри, чтобы ни одна живая душа! Ты понял, ни одна!
— Да понял я, понял. — Гани испуганно шарахается от меня.
Снова поднимаю взгляд, но там, где только что стоял Рой, уже никого нет, только бушующее море из одинаковых незнакомых человеческих лиц.