— Благодарю, — сухо и отрывисто произнес судья, подерживая под руку плачущую жену.
Я непроизвольно выставила щит, отгораживаясь от эмоций женщины. Слишком острым, саднящим было ее горе. Ян придвинул к себе графин, налил стакан воды и протянул его посетительнице.
— Что у вас произошло? — спросил он, глядя в глаза иру Грэгу.
Рука с чернильной ручкой замерла над чистой страницей блокнота. На всякий случай я тоже достала свой рабочий блокнот. Записи лишними не бывают, а оформлять дело наверняка буду я.
— Нашу младшую дочь похитили, — без лишних слов, по-военному четко заявил судья.
За его сухим, невыразительным тоном я ощутила тщательно скрываемую боль. Ир Грэг переживал ничуть не меньше, чем супруга, но не позволял себе демонстрировать эмоции. А та зарыдала еще горше, уткнувшись в его плечо. Успокаивающе сжав ладонь жены, судья продолжил:
— Мы никогда не запрещали Эйрин общаться с соседскими ребятишками, из простых. Вчера утром дети собрались на речку, покататься на льду. Там они встретились с друзьями, живущими в Новом городе. Решили пойти к ним. На полпути Эйрин вспомнила, что забыла на берегу любимую игрушку и побежала за ней. Больше ее никто не видел. Вот… Игрушку мы нашли.
На стол легла нежно-розовая зайка в фиолетовом платьице. На одном из ее ушек красовалась кокетливая ленточка. Мягкий плюш на лапках выглядел немного потертым. Ребенок, несомненно, любил эту игрушку и не расставался с ней надолго.
— Сколько лет девочке? — спросил Ян, делая пометки в блокноте.
— Пять, — ответил ир Грэг.
— Иреи следователи, вы не подумайте, мы сами искали дочь, — внезапно вступила в диалог его супруга. — У Грэга есть знакомые поисковики. Но помочь нам они не смогли. — На этой фразе она вновь всхлипнула, утирая слезы белым батистовым платком, и сквозь рыдания вымолвила: — Сказали только, что наша девочка пока еще жива. Умоляю вас, помогите вернуть нашу дочь.
— Пишите заявление, — бесстрастно скомандовал дракон, придвигая к ней чистый лист и образец. — Дарина, помоги почтенной ирии.
Сам он продолжил беседу с Грэгом Берченио. "Стальной судья" отвечал на вопросы кратко, четко, безэмоционально и по существу. Я поражалась его выдержке. И лишь одна фраза выдала его состояние. Уже выходя из кабинета, он задержался на миг в дверях и сказал:
— Мы на вас надеемся.
Не сухое "выполняйте свою работу", не обезличенное "рассчитываем на вас", а человечное "надеемся". Судья прекрасно понимал, насколько мизерны шансы вернуть маленькую Эйрин домой. Пожилой законник, повидавший многое в этой жизни, он наверняка знал о том, что исчезновение его дочери не первое и, быть может, не последнее в череде пропаж детей. Но здесь и сейчас он был в первую очередь отцом. И не мог не верить в чудо, отчаянно и вопреки всему.