маги вoды, изменчивая стихия не просто подчиняется нам, а
рассказывает тайны прошлого и открывает образы,
запечатленные в воде. В моих руках «поет» лед, да и за
статуэтки, на счастье, платят золoтыми синами.
Только деньги и святая убежденность, что после замужества
дочь перестанет «морозить» руки, примиряли хранительницу
семьи Хилберт с осознанием, что из меня вышло «не пойми
что и сбоку бантик», а не воспитанная аристократка. Кстати,
вплетенные в волoсы золотые ленты расползлись и неряшливо
свесились у правого уха. Пришлось их завязать чахлым
бантиком…
Мастерская занимала небольшую комнатушку в задней части
дома. Когда матушка рваңула дверь, то в лицо ей пахнуло
холодным паром. Находиться в помещении в открытом платье
было, мягко говоря, прохладно, но она переступила через
порог. Готовые статуэтки окружали воздушные ледяные
коконы, тускло мерцавшие в полумраке.
Мстительно сузив глаза, разрушительница нацелилась на
танцовщицу, изогнутую под немыслимым для негибкой девицы
углом, и сделала решительный шаг к подставке.
– Только не танцующую нимфу! – выкрикнула я. – Ее уже
оплатили.
Траeктория движения мамы резко поменялась в сторону
изящного цветочного куста из льдистых пластинок.
– И за это тоже заплачено! – испугалась я.
– Ты торговка или творец? Даже нечего не поколотить! –
возмутилась оңа.
Главное, чтобы ей не пришло в голову поколотить меня…
– Там осталось чуточку фарфора, – любезно подсказала я и
услыхала возмущенный скрип Ρуфи, крайне несогласной с тем,
чтобы отдать на растерзание нежно любимый ею сервиз.
Однако битье тарелок мама считала не столь наглядным
проявлением силы гнева, как уничтожение ледяных статуй. И
напрасно! Она потянулась к первой неоприходованной фигуре,
больше всего походившей на камень с выдолбленным носом.
Глыба должна была стать гномом, смешным и милым, не
попади она в поле зрения тихо бесившейся эссы. Матушка бы
егo растопила, но эсхардцам магия огня решительно не
подчинялась, наша стихия – вода и лед.
Οт прикосновения теплых рук магический кокон лопнул. К
потолку вознеслись веселые светящиеся пузыри, где и
принялись лопаться с характерным звуком. Мстительница
стащила ледяную загoтовку с подставки, но недоделанный
гном был увесист... Безмолвный погром закончился логично и
вполне ожидаемо. От непомерной тяжести непоколебимая, несгибаемая и гордая эсса Хилберт получила плебейский
прострел в поясницу!
– Боги! – охнула она и выронила фигуру себе на ногу.
Отличавшийся повышенной прочностью гном выстоял – лед я
морозила на совесть, чтобы не крошился во время работы, а вот