Маруся смотрела на то, как по команде «мотор» с Танечки слетает халатик, и как трое горячих мускулистых мужчин со «шпагами» наголо раскладывают ее на кухонном столе, и не понимала, как костюмерша, да и все собравшиеся, со скучающим видом могут жевать бутерброды, будто ничего из ряда вон выходящего и не происходит.
— Энергичнее, мать вашу! Энергичнее! — Орал режиссер, склонив голову и глядя на совокупляющихся актеров под каким-то странным углом. — Вы что, чаю попить собрались? Вот так! Дери ее, как следует! Работай, сукин ты сын!
Второй оператор с камерой в руках как раз в этот момент подлезал снизу, чтобы крупным планом снять два «поршня» одновременно входящие и выходящие с хлюпающим звуком в один влажный «цилиндр».
— Кристиан, не стой без дела! Ты здесь не для красоты!
Так и не нашедший подходящего отверстия сзади и не сумевший вовремя пристроиться голый парень вынужден был обойти стонущую морским котиком Танечку и лихо вставить свой член в ее раскрытый рот.
— Отличный темп. — Похвалил режиссер. — Кристиан, собери ей волосы на затылке, пусть будет видно лицо. Татьяна, тебе хорошо! Покажи нам, как ты довольна! Вот так, молодец. Уже лучше.
Глаза качающейся на поверхности стола Танечки томно закатились за веки. Она все еще стонала, но теперь уже тише, и только в те моменты, когда член Кристиана, толкаясь, до упора врезался ей в глотку. Она все еще выглядела счастливой и востребованной, все еще изображала удовольствие, но Маруся теперь крепко сомневалась в том, хорошо ли на самом деле было ее подруге.
— Неплохо! Так, работаем, товарищи! Не сбавляем темп!
И, глядя на колыхающиеся полные груди, на точеный зад, который одновременно и с остервенением атаковали сейчас двое потных мужчин, на идеально белую, без единого синяка, кожу Танечки и на ее прилипшие к спине мокрые волосы, Еникеева думала только о том, что очень хочет убежать отсюда подальше.
— Скукота. — Зевнула Виталина. Будто актеры картошку в огороде копали, а не изображали сейчас перед камерой почти эквилибристические трюки, раскорячившись на широком скользком столе вчетвером.
«А на помаде Таня все-таки сэкономила», — пронеслось в голове Маруси при взгляде на ярко-красные следы, остающиеся на основании члена Кристиана на каждом новом толчке.
— Вот так! Терпи, не кончай! Продолжай в том же ритме. Нет, ускоряйся еще. Татьяна, кричи! Да мне плевать, что его член у тебя во рту. Тебе хорошо. Кричи! Матерись! Не сдерживай себя! — Продолжал громыхать режиссер.
Еникеева развернулась и на ватных ногах медленно поплелась к выходу.