Я подбежала и встала рядом. Закрыв глаза, старалась побороть охватившую меня панику. В голове я прокручивала варианты возможного отступления через окно. Делать это на глазах у соседей и прохожих было бы глупейшим выходом, способным усугубить ситуацию донельзя. Оставалось ждать, отдавшись на волю случая, либо сдаться и рассказать всё как есть. Дрожа всем телом, я ругала себя на чем свет стоит.
Догадавшись, что нужно выключить телефон, я полезла в сумку. Тимофеев невозмутимо подпирал дверь, укоризненно глядя на мои действия. Да уж, у него был повод не просто сердиться, а люто ненавидеть меня.
Тот старичок видел меня вчера, разглядывал так, будто старался запомнить малейшие детали. Мама Маши Яковлевой, безусловно, тоже с радостью даст описание моей внешности полицейским, когда они обнаружат тело. Я наследила, где только могла. Донских из описания сразу поймет, что речь идет обо мне.
Привалившись к двери, я слышала энергичные шаги по ступенькам. Секундная пауза.
Мы ждали, затаив дыхание. Оставалась надежда, что он пришел в квартиру напротив, к матери убитой девушки. Мое сердце билось с такой силой, что я боялась, что Донских может услышать его.
Раздался стук в дверь. Мы замерли. Я считала секунды. Они тянулись, словно вечность.
Наступила долгая мучительная тишина. Я услышала, как майор прокашлялся. Через дверь мне мерещился даже запах его одеколона, ставший таким привычным для меня.
Стук повторился, уже громче. Во рту пересохло. Еще стук. И снова тишина.
Создалось неприятное впечатление, что Донских замер по ту сторону двери, приложив к ней ухо. Тимофеев перестал дышать. Не имея способности слышать, он не отрывал спины от двери, чтобы ощутить вибрации, издаваемые настойчивым стуком следователя. Казалось, он совсем не паниковал, хотя в душе у него явно всё кипело. Его невозмутимость и выдержанность дарили мне временную иллюзию спокойствия.
Всё обойдется. Он знает, что делает. А Донских сейчас уйдет.
В ту же секунду еще одно событие заставило меня оледенеть от ужаса. Ручка двери стала поворачиваться. Испугавшись, что дверь сейчас начнет отворяться, я, последовав примеру сыщика, уперлась в нее плечом и всем своим телом. Мое сердце остановилось.
Ручка повернулась вновь, стук настойчиво повторился.
Чувствуя, как пот застилает глаза, я услышала, как Донских там, за дверью, топчется на месте.
— Арам, вы дома? — громко спросил майор, прислонившись к двери.
Дрожь сотрясала все мое тело, казалось, я больше не выдержу такого напряжения. Но путей для отступления не оставалось. Только ждать и молиться.