Донских решительно направился в прихожую, чтобы отыскать свои кроссовки.
— Да я тебе даже доверять не могу! С чего бы? А, да, ты же не рассказываешь мне о расследовании, из-за которого я каждый день на изжоге! Мне не хочется ужинать с человеком, которому я попросту не верю! Ступай домой.
— Потому что не имею права. Всё, чем я мог с тобой поделиться, я уже рассказал, к твоему сведению, наплевав на закон и на свои же правила! Трудно поверить, что ты мне по-настоящему интересна? Но ты сама в этом виновата. Если бы ты не повалила меня вчера на пол, сегодня бы тебе верилось в это охотнее.
— Я не готова дать тебе то, о чем ты просишь, — с сожалением сообщила я, следуя за ним к двери.
— А что тебе мешает? У тебя кто-то есть? Или я тебе противен?
— Не в этом дело. Я вымотана и не готова к новым отношениям. Людям, чтобы быть вместе как пара, недостаточно одной симпатии. Должны быть чувства, на это нужно время.
— Поэтому ты не хочешь даже просто попробовать? Хорошо, давай, я дам тебе время. — Его глаза налились свинцом.
— Ты можешь принять ту модель отношений, которую я тебе предлагаю.
— Ни за что! Ты просто меня не знаешь. Ты либо со мной, либо нет, — выпалил Сергей, надевая кроссовки. По его тону было ясно, что он не шутит.
— Ты либо соглашаешься, либо уходишь, — вдруг сорвалось с моего языка.
Донских ошарашенно смотрел на меня, пытаясь понять, насколько серьезны мои слова.
— Сегодня мне очень плохо. Неужели ты не можешь просто принять мои условия хотя бы на одну ночь?! — Мне отчаянно хотелось, чтобы он схватил меня в охапку как тряпичную куклу, желательно прямо здесь и сейчас.
— Только на одну, — задыхаясь, проговорил он и резко дернул меня на себя.
Я охнула, едва не упав.
Подхватив меня за талию, Донских крепко прижал к себе и принялся целовать в губы. Обвив его руками, я ответила на поцелуй и задышала чаще. От его запаха у меня закружилась голова. Его губы прижимались к моим губам, зубы покусывали, заставляя вскипать кровь.
Донских был возбужден, как подросток. Мне стало ясно, отчего он не смог сопротивляться моему предложению.
Переступая с ноги на ногу, он избавился от кроссовок и с нетерпением содрал с меня футболку, бросив ее на пол. Я прижалась к его груди, постанывая и подставляя его рукам свои коротенькие шорты. Он сжал мои ягодицы, так что я охнула, а затем нежно провел ладонями по кружевному белью.
Уткнувшись лицом в шею, Донских шумно вдохнул и едва не захлебнулся ароматом, исходившим от моих волос. Мои пальцы болезненно впились в его плечи, словно боялись отпускать. Воздух накалился до предела. Мы словно перешли черту, за которой было дозволено всё.