Он смотрел в глубь комнаты, полутьма нисколько не мешала. Глаза мерцали зелёными отблесками, он положил голову на сложенные лапы. Сколько он успел повидать в этой комнате за свою долгую жизнь… Чему только он не был невольным свидетелем… Если бы он мог говорить… Пасть раскрылась, зевнув, обнажив ряд острых зубов. Он смотрит… Двое в вечном ритуале любви и круговорота жизни… Пусть им будет хорошо, пусть будут счастливы, пусть они будут. Просто будут. Пусть. Но что это? Его голова приподнялась, глаза сузились, шерсть на загривке поднялась. Из пасти вырвалось чуть слышное шипение, когти вцепились в шершавую кору. Он смотрит на него. И силуэт его необычен. Да. Такое он уже видел, один раз, давно и не здесь. Это Пришедший. Вот он худощав, изящен, руки с нервными, чуткими пальцами. И вдруг сквозь него проступает другой силуэт, сухое, жилистое тело, лицо, утратившее юношескую мягкость. Другое, намного старше, резко очерченное, щека изуродована шрамом. Грозное лицо воина, прошедшего не одну битву. Сила, властность… Нежность и бережность… Как странно это сочетается в нем, когда обнимает хрупкое тело женщины, когда раз за разом овладевает им… И она, вначале робкая, все смелее отдает себя ему. И берет его, всего, без остатка… Вот затихли, шепчутся, тихо смеются. Она доверчиво кладет голову ему на грудь, обнимает. И спокойно засыпает, зная — он охраняет. Он не даст в обиду. Он — здесь. Если бы ночной охотник, смотрящий на них сейчас мерцающими зелёными глазами, мог говорить…
В комнате постепенно светлеет, начинается новый день. Роберта приподнимает голову, глаза сонные-сонные, на припухших губах улыбка. Смотрим друг на друга и ничего не говорим. Сейчас не нужны слова. Спустя несколько мгновений мы безмятежно засыпаем оба. А день… Пусть он начинается без нас.
«Дорогая моя любимая мамочка! Начинается новый день и он будет самым радостным и важным в моей жизни. Сейчас раннее утро, не спала всю ночь, ведь сегодня я выхожу замуж. Ты только, пожалуйста, прости меня, все, все меня простите, папа, Том, Эмилия, Агнесса, Гифорд. Я ничего не могла вам сообщить раньше… Вас не будет со мной на венчании, мы там одни, мы и моя подруга, которая великодушно согласилась помочь. Простите, простите меня… Я буду счастлива и радостна, но и очень печальна, мама. Не так мы с тобой представляли этот день. Но ты ведь понимаешь, иначе нельзя и пока никто не должен знать. Надеюсь, так не продлится долго, мы обязательно что-нибудь придумаем. Ни о чем не волнуйся, со мной все в порядке, я с тем, кого люблю больше жизни и кто так же любит меня. Я о нем рассказала, когда мы виделись в последний раз. Клайд Грифитс, мой начальник и племянник хозяина фабрики, вот почему никто не должен знать. Даже папа, как ни тяжело мне об этом просить. Он так станет волноваться, что непременно выдаст себя… А я не хочу Клайду неприятностей, пусть все будет хорошо у него, у нас. Хочу много-много тебе написать, о том, какой он… Как любит меня, как я его люблю… Как мне хорошо с ним, как… Но мне пора одеваться и выходить, ехать далеко, мы отправляемся в Олбани, там нас ждут друзья. Это помощь от Неба, мама, я так горячо молила, так просила, был момент, что я совсем отчаялась, ты это видела, но боялась спросить, а я боялась тебе сказать… Но это позади, теперь все обязательно будет хорошо. На этом заканчиваю. Мне пора, мамочка, он уже ждёт меня, не хочу опаздывать. Скоро мы будем проезжать мимо указателя на Бильц, вы будете совсем близко, я обязательно покажу Клайду. И буду смотреть на это письмо, думать о вас. А утром следующего дня, когда я буду уже миссис Грифитс, опущу это письмо в почтовый ящик. Мы обязательно скоро к вам приедем, вместе!