Она качает головой. Бакалавришка пялится на них. Поддергивая черные сержевые штаны, он застыл на своей карте с островками машинного масла и старается ничего не упустить. Ландсман решает, что лучше увести Бину. Он обнимает ее за плечи – впервые за три года, – провожает до «суперспорта», усаживает на пассажирское сиденье, затем обходит машину и садится за руль.
– Закон, – говорит она. – Даже не знаю, о каком законе теперь идет речь. Просто разгребаю все это дерьмо.
Оба сидят и молчат, а Ландсман при этом борется с извечной проблемой всех детективов – обязанностью излагать очевидное.
– Вообще-то, мне даже нравится новая Бина – чокнутая и в растрепанных чувствах, – говорит он. – Но должен заметить, что у нас нет никаких зацепок в деле Шпильмана. Ни свидетелей, ни подозреваемых.
– Что ж, тогда бери своего напарника, блин, идите и добудьте мне подозреваемого.
– Слушаюсь, госпожа Гельбфиш.
– Поехали.
Он поворачивает ключ зажигания, включает передачу.
– Погоди, – говорит Бина. – Что это там?
На том конце площади огромный черный джип подъезжает к дому ребе с восточной стороны. Оттуда выскакивают двое Рудашевских. Один обходит машину и открывает багажник. Другой, заложив руки за спину, ждет у подножия боковой лестницы. Через минуту еще двое Рудашевских появляются из недр дома, корячась под тяжестью без малого сотни кубометров багажа – французских чемоданов ручной работы. Быстро и почти не принимая в расчет законы стереометрии, они ухитряются втиснуть все сумки и баулы в багажник внедорожника. Едва они управляются с укладкой багажа, как от дома отваливается солидная его часть, обернутая в роскошное палевое пальто из альпака, и обрушивается им на руки. Вербовский ребе не смотрит ни вперед, ни по сторонам, не оглядывается на этот мир, который он отстроил, а теперь бросает. Он позволяет Рудашевским сложить из его туши квантовое оригами и упихнуть вместе с тростями на заднее сиденье машины. Аид просто присоединяется к своему багажу и уезжает.
Через пятьдесят пять секунд подъезжает еще один джип, и две женщины с покрывалами на голове и в длинных платьях погружаются туда вместе с горой пожитков и кучей детей. Процедура с черным внедорожником, женщинами и детьми повторяется в течение следующих одиннадцати минут.
– Надеюсь, у них очень большой самолет, – говорит Ландсман.
– Я ее не видела, – говорит Бина. – А ты?
– По-моему, нет. И Большую Шпринцл тоже не видел.
Через полсекунды звонит шойфер Бины.
– Гельбфиш слушает. Да. Мы так и подумали. Да, я поняла.
Она захлопывает мобильник.
– Поезжай вокруг дома к заднему крыльцу, – велит Бина. – Она заметила твою машину.