Она не знала, как благодарить Давыдову. Мучилась, что не может ответить ей тем же… Мучилась еще и потому, что сама–то, женщина сильная, очень жалела потерявшуюся в безволии Веру Александровну, которая вся, без остатка, — с талантом своим великим и красотой божественной, — была не более чем «ошметком сациви» в «жирных пальцах… кремлевского горца». Все помыслы которой фокусировались только на одном: сожрет или не сожрет? (Мандельштамовы строки в окружение Гельцер по–пали тотчас, боюсь, не от Веры ли Александровны, судя по ее «Исповеди…», с кем только не путавшейся.) Но в «банке с пауками» ГАБТа тетка моя, дружившая только с Машенькой Максаковой, отличила и Давыдову. И доверилась ей в 1938–м. Ничего нового по делу Беллы Уваровой из «Исповеди…» не узнал. Но она интересна раскрываемой ею атмосферой академического гадючника, в котором жила и моя тетка…
«К нам в театр, — рассказывает Вера Александровна, — на репетиции балетных спектаклей зачастил Калинин. Балерины его умиляли. Юные Дианы, зная, что он все может, нахально преследовали правительственного старца. Михаил Иванович дарил девочкам импортный шоколад, заграничные чулки, брошки.
И всех наперебой приглашал в гости (благо, — см. выше, — супругу его Сталин отправил в ГУЛАГ. — В. Д.). Некоторые создания, — чтобы получить лишний подарочек, — подходили к нему по нескольку раз, шаловливо гладили его по морщинистым щекам, украдкой целовали в шейку. Председателя ВЦИК пленил гибкий стан пятнадцатилетней Беллочки Уваровой. Воспитанница балетной школы стала прятаться от Калинина. В поисках ее старый козёл бегал даже по кулисам… Белла с четырех лет увлеклась танцами, а позже очень серьезно — хореографией. Девочка сама придумывала сложные композиции и сочиняла к ним музыку. Без разрешения родителей Белла Уварова позвонила балерине Гельцер. Посмотрев девочку, Екатерина Васильевна согласилась с ней заниматься. За короткий срок она подготовила Беллу в хореографическое училище. Прославленная балерина, не имевшая семьи, по–матерински привязалась к способной девочке. Не было дня, чтобы они не встретились.
Художественное руководство Большого театра возлагало на Уварову большие надежды. Гельцер узнала о притязаниях Калинина. Она добилась приема у председятеля ВЦИК. Без предисловий Екатерина Васильевна настоятельно попросила Калинина оставить в покое свою ученицу. Маститый пролетарский вождь рассмеялся. Облил всемирно известную артистку нецензурной бранью, затем выгнал ее из кабинета. Через две недели Белла Уварова исчезла. Спустя месяц обезображенный труп девочки обнаружили в подмосковном лесу. Медицинская экспертиза подтвердила изнасилование. Беллу похоронили на Ваганьковском кладбище в Москве. Началось расследование, следователь Борис Моршанский установил, что после вечерней репетиции неизвестные люди насильно втащили юную балерину в машину. Когда фотографию девочки показали прислуге на даче Калинина, они опознали Уварову. Дирекция Большого театра написала Сталину письмо. Случайно оно попало ему в руки. По его указанию была создана правительственная комиссия, в которую вошли Маленков, Ежов, Шкирятов, Поскребышев, Мехлис. Калинин пережил много неприятных минут, но товарищи по партии спасли старого насильника…»