? <…> „нет, Лидочек, не спал ни минуты. Ты меня усыпила, а я проснулся, чуть только ты ушла". Значит, это я виновата] надо было мне еще почитать! И час, и два. Я делала проверки, в комнате и за дверью: умолкала. Он спал. Но значит, все-таки зря доверилась я этому сну – как иногда доверяешься льду возле берега, а лед только кажется прочным. Надо было остаться и еще почитать. Сердце ныло от раскаяния и жалости».
В принципе, решением этой проблемы мог бы стать магнитофон или аудиоплеер, снабженный устройством, постепенно убавляющим громкость звучания (так называемый Timer-Fader) и сводящим ее в конце концов до нуля. Однако в последнее время подобная аппаратура стала, к сожалению, редкостью, а потому лучше ориентироваться на собственные силы, то есть формировать нужный режим звучания с помощью компьютера.
А чтобы избежать коллизий, случавшихся в семье Чуковских – отец начал было засыпать, но дочка окончила чтение, сон улетучился, – можно для верности добавить в конце литературной записи минут десять-пятнадцать постепенно затухающей музыки – своего рода музыкальный шлейф, который сыгран роль буфера на наиболее хрупком отрезке вашего сна. Что же касается «остаться и почитать еще час или два», то это, пожалуй, явный перебор: продолжительности звучания обычного компакт-диска (72 минуты) в большинстве случаев вполне достаточно, чтобы успеть заснуть, если это в данный момент вам вообще доступно.
Но на каких же литературных записях остановить свой вы бор, чему отдать предпочтение? Основные критерии очевидны, но занимательность и доступность изложения, простота и ясность формы, отсутствие чрезмерно натуралистических, «царапающих» наши чувства моментов. Из воспоминаний Л. Чуковской мы знаем, что среди авторов, отбираемых ее отцом, были Гюго, Диккенс, Марк Твен, а из русских упоминаются только Вечера на хуторе близь Диканьки». Возможно потому, что остальное маленькой чтице было еще не но возрасту. А, между тем, великая русская литература XIX – начала XX века – от «Повестей Белкина» до прозы А. Куприна и И. Бунина – с ее необычной, но естественной органикой и удивительно соразмерным человеку художественным миром, в котором он чувствует себя, как в обжитом доме (хотя есть, конечно, произведения и авторы, не подпадающие под это правило), представляет в этом смысле особенно благодарный материал, способный служить своего рода эталоном. Она, как хлеб, не приедается даже при многократном прослушивании.
А, с другой стороны, такого рода записи могут оказаться целебным лекарством и для прикованного болезнью к постели человека. Во всяком случае, куда более созвучным его состоянию, им «мыльные оперы» по телевизору или треп соседей по больничной палате. И, кто знает, – хотя это пока из области мечтаний – быть может Российское радио организует когда-нибудь специальный канал, вроде «Для тех, кто болен», именно для такой категории слушателей, мобилизуя для этой цели аудиоматериалы из своих богатейших фондов и запасников.