Очевидно, Екатерина впоследствии догадалась, что Салтыков испытывал к ней страсть по повелению свыше. Этим и объясняется последующая монаршая холодность к нему. В 1764 году императрица Екатерина на записке Панина, в которой он предлагал вновь послать Салтыкова в Дрезден, собственноручно начертала: „Разве он ещё недовольно шалости наделал? Но если вы за него поручаетесь, то отправьте его, только он везде будет пятое колесо у кареты“.
Наверняка отсутствие ребенка нервировало и саму Екатерину, а не только императрицу Елизавету. Нервировало и как женщину с ее естественным инстинктом материнства, и как очень амбициозного честолюбивого человека. Смышлёная Фике отлично понимала, что еще пару лет, и если она не родит наследника, то ее могут и поменять.
Сейчас, сидя на балюстраде дворца, выходящей прямо на Финский залив, вспомнив те года, Екатерина даже поежилась. Десять лет жизни в тревоге, постоянных интригах, напряженном овладении очень трудного языка. Десять лет жизни с холодной постелью, с неудовлетворенным темпераментом и с презрительным отношением к тебе мужа. Десять лет каторги в золотой клетке.
Но, наконец, наследник появился на свет. Судя по дате рождения Павла Петровича (хотя многие во дворце за спиной иронизировали, что наследника нужно называть Павлом Сергеевичем), его отцом все же являлся Петр Федорович. Будущий российский император, чья несчастная судьба очень схожа с судьбой его отца (только еще хуже, если Петра, можно сказать, убила супруга, то Павла – собственный сын) родился 20 сентября (1 октября) 1754 года. То есть, если первоапрельская шутка может стать новогодним сюрпризом, то после новогодних карнавалов можно получить сентябрьский урожай. Доподлинно известно, что Екатерина и Петр отмечали новогодние празднества вместе с Елизаветой Петровной. Вряд ли Сергей Салтыков, состоящий камергером при малом дворе Петра Федоровича, был вхож во дворец императрицы, где располагался двор большой. Да и лицом Павел больше похож на непрезентабельный лик внука Петра Первого. Характер вообще копия – вспыльчивый, непостоянный, импульсивный. Это же можно сказать и об уме. Оба так и не поняли, что в те дерзкие времена жизнь императора была ходьбой по канату над пропастью. Неправильный шаг – головокружительное падение и смерть. Уравновешивающим шестом должно стать окружение, с которым властью надо делиться. Петр Третий и Павел возомнили, что власть у них от Бога, и никто нее не может отобрать, поэтому абсолютно не учитывали мнение приближенных к ним людей. Результат – падение и смерть.