И, в третьих, муж Натальи Лопухиной Степан приходился дядей первой жене Петра Евдокии, которую он ненавидел и заточил в монастырь. К тому же Степан отличался крутым независимым нравом и не скрывал свой ненависти к Петру Великому. Ведь тот отравил в монастырь его племянницу, а потом и казнил своего сына Алексея, сына Евдокии.
Когда у Петра Первого умер горячо любимый сын от Екатерины, он прилюдно у его гроба рассмеялся и крикнул: „Не угасла свеча!“, намекая на сына Алексея – Петра. За это был нещадно порот батогами и выслан в глухомань, к Белому морю.
Так что между Романовыми и Лопухинами была стойкая неприязнь. Под эти жернова и попала красавица Наталья. Вначале на балу Елизавета поставила ее на колени, собственноручно отрезала у нее из прически розу и надавала пощечин. Потом женщину и вовсе обвинили в заговоре против государыни, пороли батогами, вырвали язык и выслали в Сибирь.
– Бес меня попутал. Ревновала я. Не могла простить ей ее красоту. Да и это семейство Монсов-Лопухиных. Ненавидела я их тогда. Наверное, от батюшки мне это передалось.
– Бог милостив. Все Он взвесит и учтет. Главное, ты Россию – твердыню христианскую вновь к величию подняла. Стала она, как и при батюшке твоем, Петром Великим сиять.
Вновь в полутемной спальне повисла тишина, и от этого мрак в ее углах, будто еще сильнее потемнел. Темнее стали и мысли в головах людей.
– Вань, я знаю, что за моей спиной шушукаются, будто в молодости меня снасильничал мой батюшка. Мол, очень он меня любил с детства. Даже повелел нарисовать меня обнаженной в восьмилетнем возрасте и эту картину[46] в своем кабинете хранил. Был очень щедр ко мне, дарил мне дорогие подарки. Любил смотреть, как я танцую, а потом бросался обнимать меня. Целовал мои ручки и ножки на глазах придворных. Когда я чуть подросла, не утерпел и овладел мною. Поэтому я с ранних пор до мужского полу охоча. Враки все это. Не трогал меня батюшка. А что до мужского пола с ранних лет была охоча, то так сложилось. А вот с моим племянником Петром[47] у меня был грех… После охоты это произошло. Мы разгоряченные были. Потом еще выпили крепко. Вот и потеряли голову. Ох, не знаю, чем бы это все закончилось, да быстро Господь Петра к себе позвал.
– Матушка моя. Отгони от себя темные мысли! Рано тебе еще исповедоваться! Справишься ты со своими хворями. Буду искать тебе других лекарей.
– Да где ты их найдешь, других-то? А найдешь, окажутся такими же, как и этот Яшка. Только кровь и пускает. За каждое такое кровопускание я ему пятьсот рубликов плачу.
– Слыхивал я, что в Голландии один ученый изобрел прибор, которым можно температуру человеческого тела измерить. Стало быть, теперь можно точно определять, когда человек болен, а когда нет. У захворавшего человек завсегда температура выше будет.