- Доброго утра, - поклонился герр Герман, не по-доброму зыркнув исподлобья.
Донесли о гостях?
В этом я не сомневалась, хотелось бы еще понять, только ли о них он знает.
- Доброго, - я позволила себе широко зевнуть, и смуглокожий гость мой дернулся. А его сопровождающий и вовсе застыл, явственно побледнев. - И не скажу, что рада вновь видеть вас... в последнее время вы что-то зачастили. Чаю?
- Боюсь... я по служебной надобности.
Герр Герман осматривался.
Искал признаки чужого? Чужое, полагаю, спало, ибо шел лишь седьмой час, и полагаю, столь ранний визит является частью некоего недоступного моему пониманию, но крайне хитроумного плана...
- Господин Питхари утверждает, что не так давно вы напали на него, причинив тяжкие повреждения...
Господин потупился.
И слегка порозовел.
- ...а еще силой увезли его законную жену и детей.
...в этот момент я простила многоуважаемому мейстеру Виннерхорфу и отъезд его, и собственную почечную колику. Вряд ли его свидетельство, даже заверенное должным образом, впечатлит герра Германа, но в суде, коль дойдет до него дело, оно свое сыграет.
- И чего он хочет? - я обошла этого самоуверенного типчика по кругу.
Интересно, ему рука не болит?
Надеюсь, болит.
- Мой клиент, - робко начал поверенный, прижимая к груди толстый портфель, будто им надеясь защититься от меня. - Согласен не подавать заявление в полицию и уладить дело миром... однако в результате в-ваших действий...
Если пристально смотреть на человека, он начинает смущаться.
И краснеть.
И даже слегка заикаться.
- ...он п-потерял в-возможность... т-трудиться...
- А он трудился?
- На стройке.
- Ага... стройка немногое потеряла, - я устроилась на диванчике и закинула ногу на ногу, чем привела смуглолицего в ярость. Тот приятный глазу румянец сменился болезненной красотой. Ноздри раздулись, а рука сжалась в кулак. - А вы продолжайте, любезнейший, продолжайте...
- Он... он вынужден... просить милостыню...
- Сомневаюсь. Просить он не умеет...
Смуглокожий засопел.
Но промолчал.
А поверенный его тихо добавил:
- В нынешних обстоятельствах господин Питхари выдвигает вполне разумные требования...
- Значит, требования?
- Пять тысяч марок... материального ущерба... и двадцать - морального... и еще вы должны вернуть ему его законную супругу и детей, без которых господин Питхари страдает.
- Бить некого? - я почесала коготком обивку диванчика. - Это да, это обычно расстраивает...
А хиндар взгляд мой выдержал. Ух ты, какой смелый... и наглый... и где он нашел поверенного, который согласился на этакую авантюру?
- Что ж, - я перевела взгляд на главу полиции, который, вместо того, чтобы присутствовать при беседе, совершал променад по холлу. Это его семейные портреты заинтересовали? Или работа известного пейзажиста? Да, пожалуй, вид на деревенское кладбище особенно удался, но не настолько же, чтобы заворожить герра Германа?