- И культура дерьмовая, - меланхолично добавил инквизитор. - Если позволяет калечить детей...
Ребенок и дышать забыл.
А я... я пыталась понять, чего этот серый хлыщ добивался. Неужели и вправду надеялся меня шокировать? Или репутацию мою испортить? Оно, конечно, полуголый тип сомнительного происхождения для репутации мало полезен, но...
...подумаешь, любовник.
- Как я посмотрю, вы не скучаете, - герр Герман отвлекся-таки от живописи. И во взгляде его, устремленном куда-то за мою спину, было что-то такое... задумчивое?
Я обернулась.
И...
Икнула.
По лестнице спускался Диттер.
В домашнем полосатом халате, перехваченном зеленым пояском. Полы халата расходились, позволяя разглядеть короткие серые подштанники.
С начесом.
Форменные, что ли?
На ногах Диттера были тапочки. В руках - кружка с горячим шоколадом и малиновый рогалик. И выглядел он таким домашним, что у меня возникло престранное желание огреть его по голове.
Веером.
Или чем потяжелее... хотя... бабушкины веера были укреплены бронзовыми пластинками и весили изрядно, а потому и веер сойдет...
- А что тут происходит?
- Культуру обсуждаем, - отозвался Вильгельм, одарив Диттера ревнивым взглядом. - Присоединяйся.
- Культура - это хорошо...
Смуглый разразился... нет, все-таки я подозреваю, что он крепко бранится, уж больно выражение лица характерное.
- Господин... просит, чтобы ему вернули жену... и детей... и компенсацию, - каждое новое слово поверенный произносил все тише. Далеко ему до Аарона Марковича, далеко...
- Обойдется...
Герр Герман выразительно покашлял, а я пожала плечами и повторила:
- Обойдется... - и ладонь на плечо девочки положила. Та от прикосновения вздрогнула и... замерла? Пожалуй, словно опасаясь, что, стоит пошевелиться, и я уберу руку.
Или вообще отдам ее... этому.
Не отдам.
Она не одобрит.
Она уже присматривается к той, которая наделена темной силой, а значит, почти принадлежит к узкому кругу избранных. Или проклятых? Не важно... главное, я поняла: что не отдам этого ребенка, даже если придется заплатить.
...он ведь за этим пришел.
За деньгами. И вопрос лишь в цене... и значит, надо лишь дождаться Аарона Марковича и позволить ему сделать свою работу. Торговаться Аарон Маркович умел... а мое состояние... что ж, особого ущерба не испытает.
В общем-то все было обыкновенно - время от времени у кого-то да появлялась светлая мысль обвинить меня в причиненном ущербе и содрать пару-тройку тысяч марок - и скучно, вот только у инквизиторов имелось собственное мнение.
Вильгельм - кажется, я начинаю запоминать это имя, - устроился на софе под кладбищенским пейзажем и, закинув ногу за ногу, - стали видны не только подштанники, но и острые волосатые коленки - и поинтересовался: