— Нет, не письмо, — смущенно произнесла хорошенькая горничная, — Наталья Петровна мне отказала…
— Отказала! — повторил он.
Это его смутило — Лидия была такая преданная.
— За что? — спросил он.
— Барыня меня заподозрила…
— В чем?
— Относительно барина…
— Относительно Сергея? — так звали Малевского. — Вот как! Ха-ха-ха! Ну и что же?
Лидия опустила глазки.
— Я не могу жаловаться на Наталью Петровну. Она обошлась со мной ласково, без крика, она сказала мне только: «Я даю тебе два часа, чтобы ты могла уложить свои вещи и уехать!» Рассчиталась она со мной тоже очень хорошо…
— Что же вы хотите от меня? Согласитесь сами, что просить за вас Наталью Петровну немножко не… удобно…
— Я и сама это очень хорошо понимаю, Андрей Николаевич, только я служила вам целый год верой и правдой… У вас знакомых целый город, — все господа хорошие…
— А у вас есть рекомендация?..
— Ни одной! Мне все барыни по злости отказывали: из-за своих мужей…
Лидия снова опустила глазки.
Загорский внимательно осмотрел ее с головы до ног.
Лидия была прехорошенькой девушкой, с густыми каштановыми волосами, высокая, стройная. Это был тип избалованной субретки.
— Ваш паспорт? — сказал он.
Она быстро сунула руку в карман дипломата и подала синенькую книжечку.
Такие книжечки выдаются С.-Петербургским градоначальником только дворянам.
Это его удивило.
Загорский развернул книжечку. Лидия оказалась дочерью поручика.
— Э! Да вы дочь бедных, но благородных родителей!
— Как же с, мой папенька был офицер, моя маменька…
— Довольно. Вы дитя несчастья.
У него блеснула мысль.
У вас есть, конечно, шляпка?
— О, да…
— В таком случае садитесь и подождите меня здесь, — сказал он, возвращая ей паспорт.
Он прошел в кабинет и сел за письменный стол.
Загорский решился привести в исполнение мысль, блеснувшую у него во время рассмотрения паспорта Лидии.
Среди его знакомых была одна барыня, — Ольга Николаевна Меньшова, жившая отдельно от мужа, служившего где-то в провинции и аккуратно высылавшего ей ежемесячное содержание.
Ольга Николаевна любила окружать себя хорошенькими лектрисами; устройство дальнейшей судьбы этих лектрис составляло ее специальность.
Андрей Николаевич бывал у Меньшовой редко, но всегда, как человек, по-видимому, богатый, являлся желанным гостем.
К ней-то и решился Загорский направить Лидию. Вращавшаяся совершенно в ином кругу, нежели тот, в домах которого последняя служила в горничных, Меньшова не могла знать прошлого рекомендуемой особы.
Загорский принялся за письмо:
«Дорогая Ольга Николаевна»!
«Подательница письма дочь одного из друзей моего покойного отца — круглая сирота, судьба которой достаточно печальна, чтобы вызвать сострадание доброго сердца.