Аппетита не было, и печёное яблоко, политое мёдом, ставшее ей десертом, Мишель жевала, даже не чувствуя его вкус.
К вечеру «дом с призраками» стал и вовсе походить на склеп. Тишина, захватившая Блэкстоун в свой плен, действовала на нервы. Все в нём как будто вымерли. Застыло время.
Лишь за окном её маленького убежища что-то менялось: тревожно шумели деревья, сгущались сумерки. И небо, окрашенное багрянцем, вдоволь напитавшись алым, постепенно темнело, с каждой минутой всё больше походя на чёрный бархат, по которому чья-то невидимая рука рассыпала бриллианты-звёзды. А посредине, будто главную драгоценность, умостила похожую на тарелку из дорогого фарфора луну.
Мишель подняла голову, подставляя лицо холодному лунному свечению, и поёжилась от тревожного предчувствия. Что этой ночью обязательно случится что-то страшное.
Непоправимое.
В приглушённом свете керосиновой лампы, тускло поблёскивавшей на столе, окружающая обстановка казалась ещё более зловещей и мрачной. Мишель подумалось, что сегодня она вряд ли уснёт. Только не тогда, когда полная луна нахально заглядывает в окно чердака, беря пример с фарфоровых кукол, весь день тоже пристально следивших за новой «квартиранткой».
Говорят, в полнолуние прежние обитатели этих земель становились особенно сильными и ещё более опасными. Лугару черпали Силу из ночного светила и, превращаясь в волков, до самого рассвета блуждали по лесу в поисках поживы.
Словно отзываясь на её мысли, где-то вдали, в недрах глухой чащи, раздался волчий вой. Громкий, голодный, полный исступлённой ярости и жажды охоты. Мишель поёжилась, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Закутавшись в найденную в сундуке среди остальной ветоши шаль — сплошь изъеденную молью, — вместе с керосиновой лампой направилась к стеллажам.
Остановив свой выбор на книге, на полустёртом корешке которой ещё можно было разобрать название «Морской дьявол», решила, что это наверняка авантюрный роман про приключения какого-нибудь красавца-пирата на бескрайних просторах океана. Одна из тех историй, которые она так любила, считая и себя тоже немножечко авантюристкой, и всю жизнь мечтала о приключениях. Хоть теперь понимала, что лучше бы и дальше продолжала о них мечтать, сидя возле затопленного камина своей спальни, и, затаив дыхание, переворачивала страницу за страницей. Пусть бы маялась дома от скуки, чем проходила через испытание, что выпало на её долю по милости гадкой колдуньи.
Чихнув от запаха пыли, ударившего в нос, Мишель вернулась за стол. Не сдержавшись, погрозила кулаком властительнице ночи, расплескавшей по округе свой ядовитый свет и по-прежнему (будто луне больше нечего было делать) пристально наблюдавшей за пленённой девушкой.