Сила столь мощных потоков молитв со стороны мужа, церкви и Леры, поддержала Таню очень хорошо. И уже во вторник её перевели из реанимации в палату. На сердце женщины было ещё очень беспокойно, но присутствие подле неё каждый день Леры придавало сил. А равновесие, налаживающееся в мыслях и чувствах Владлена, своими незримыми нитями зашивало душевные раны Татьяны.
Видя её расстройство по поводу того, что дети пропускают занятия по музыке и танцам, Лера взяла и эту ношу на себя. И вместе с тётей Олей они, чередуясь, пять дней в неделю водили детей в их храмы искусства.
***
Три пробных дня при монастыре прошли для Владлена благополучно, и он остался там на весь срок, сохраняя за собой возможность покинуть обитель и раньше.
Ему уже было легче держать под контролем каждую свою мысль. Было легче осмыслить причины своего поступка в кабинете Леры. Было легче оценить, как тонко чувствует его состояние Татьяна. Даже на расстоянии. И как она страдает из-за его иллюзий.
«Иллюзия любви — это очень сильнодействующий наркотик, — размышлял Владлен, прогуливаясь в окрестностях монастыря. — Ты строишь воздушные замки нечистоплотному существу, проникшему в твою душу. А потом не можешь его оттуда выгнать… Дай Бог, чтобы мой сын не повторил мои ошибки. Дай Бог…»
Владлен, конечно же, не мог знать, что женщины в палате, в которой лежала его жена, часто беседовали на тему мужской измены. Слушая их истории, Татьяна не решалась рассказать о своей.
С Лерой она вскоре очень сдружилась. И уже могла называть её своей подругой. Ведь именно в беде у одних дружба закаляется, а у других — начинается.
Владлен не смог больше первых двух дней нахождения на подворье монастыря быть вне творческого процесса. На третий день он стал дописывать свой роман. Мысли фиксировал на бумаге, как в прежние, «неэлектронные» времена.
По истечению седьмого дня он покинул монастырский двор и пять дней до своего возвращения в семью жил в палатке, в лесу на берегу Финского залива. Владлен провёл эти дни именно тут, в этом прохладном и ветреном месте, дабы закалить себя духовно и физически. Смог продержаться без мяса («Может, уже созрел для вегетарианства?»). Находясь в полном одиночестве, он часто ассоциировал себя со своим отцом, который доживал последние дни земной жизни в изоляции от мира. Только Владлен не чувствовал себя изолированным и даже просто одиноким. С ним была его исповедь, его воскресение. С ним были образы близких сердцу людей и образ Александра Благословенного. С ним были его рукописи. И «Роза Мира» тоже была с ним — наконец-то он смог дочитать эту книгу. А ещё был рядом сборник стихотворений отца.