Райс обладал уникальной способностью к языкам, и Натан видел в нем желанного партнера по своим многочисленным махинациям. Вначале они вели жизнь джентльменов удачи. Они выслеживали поселенцев, пересекавших опасные пустыни, и обыгрывали их на привалах, получив приглашение вместе скоротать длинный, скучный вечер. А потом… у Натана появился план. Впрочем, у него всегда были планы.
Когда Натан умер, Райс принял твердое решение вернуться в Англию. Несмотря на то, что он полюбил Африку с ее бескрайними прериями и причудливыми красками, у него никогда не было ощущения родственной связи с этой землей. Ему не давало покоя, разъедая изнутри, смутное стремление к какой-то другой жизни, к чему-то, чего он полностью не осознавал и не мог выразить словами. Мать говорила ему, что он был сыном благородного человека. Может быть, пришло время ему занять место среди тех, кому он всегда завидовал.
Бриллиант делал его состояние достаточным, чтобы соперничать с самыми богатыми семьями Англии. Но добиться положения в обществе Реддинг не смог. Деньги лишь открыли ему дорогу в великосветские притоны, где цвет Лондона предавался азартным играм, а его подмоченная репутация обсуждалась в будуарах светских львиц. Райс очень быстро обнаружил, что дальше полусвета он не продвигается, даже после того, как выиграл одно из самых старых поместий в Англии.
А затем он встретил Лорен Брэдли и Адриана Кэбота, брата того человека, чье имение он выиграл. Впервые в жизни Райс узнал, что такое великодушие и самопожертвование, наблюдая, как Лорен сражается во имя того, чтобы вернуть имение своему возлюбленному, и делает это даже тогда, когда думает, что потеряла любимого навсегда.
Итак, в момент слабости, единственный за всю его сознательную жизнь момент слабости, Райс Реддинг совершил немыслимое: в непредсказуемом припадке великодушия он простил долг.
Райсу почудилось потрескивание огня, затем он почувствовал, как кто-то тянет его за руку. Это был лоцман.
— Господин Реддинг! Вам нужно прыгать сейчас же. Прыгайте, ради Бога!
Черт возьми! Разве сейчас не февраль? Тем не менее, он жив.
Райс прыгнул. Тело его судорожно извивалось, агонизировало, сотрясалось в объятиях ледяной воды. Он прикладывал титанические усилия, чтобы выплыть из глубины на поверхность, боясь, что легкие его разорвутся, если он не окоченеет раньше. И Реддинг поклялся, что если он выберется живым из этой передряги, он больше никогда в жизни не совершит необдуманного поступка, особенно ради кого-нибудь другого. Никогда!