Райс выпил всю воду и вознегодовал на себя за то, что не хотел отпускать ее. Он предпринял титаническое усилие и выпростал руку из-под зловонного одеяла и постарался рассмотреть те части тела, которые не были упакованы в голубую больничную пижаму. Потом Райс решил сбросить с себя одеяло, но женщина опустила руку на его плечо.
— Вы заболеете, — произнесла она. Говорила она медленно и протяжно.
Странное предостережение, подумал Райс, особенно, если принять во внимание его состояние. Он никогда не чувствовал себя хуже, чем сейчас. Но Райс заставил себя расслабиться и попытался улыбнуться.
— Заболею?
Огоньки юмора заплясали в ее удивительных глазах.
— Еще больше заболеете, — ответила женщина. — Сейчас вы выглядите намного лучше, чем вчера и позавчера.
Райс попытался сесть и придать себе мало-мальски достойный и независимый вид, но он был слаб, как слепой котенок.
— Где же, черт возьми?
Женщина наклонила голову, как бы с удивленным осуждением взывая к его благоразумию.
— Вы не янки, — полувопросительно-полуутвердительно произнесла она.
Райс попытался изменить положение тела еще раз, но его захлестнула новая волна боли, и он закрыл глаза, помогая себе сдержаться, чтобы не застонать, чтобы не показать слабости. Он ненавидел это — демонстрировать свою слабость. Он всегда презирал это. Давным-давно он научился тому, как надо скрывать боль и унижение под маской безразличия.
— Нет, — наконец выдавил из себя Райс.
— Англичанин?
— Из Уэльса, — ответил Райс, стараясь понять, где он находится и почему. Но, с другой стороны, он не был уверен, что действительно хочет знать это. И вообще у него появилось скверное предчувствие.
— Вы сражались на стороне янки?
Ее голос был так нежен и слаб, что ему приходилось напряженно прислушиваться, чтобы четко различить его среди стонов и всхлипов, наполнявших комнату.
Райс вновь прикрыл глаза, вспоминая события нескольких прошедших недель.
Доброе дело. Одно доброе дело, и — посмотрите, что из этого вышло. Все, больше никогда! Несчастье — порождение слабости. Он знал это. Он всегда знал это. Реддинг проклинал себя за осквернение собственных принципов.
Он до сих пор оставался в неведении относительно своего местонахождения.
— Тюрьма Либби, — пояснила женщина.
— Что еще такое тюрьма Либби?
Мягкие черные ресницы, обрамлявшие восхитительные лиловые глаза, широко распахнулись, брови изогнулись в изумлении.
— Тюрьма Конфедерации для офицеров североамериканской армии, майор. Вам, безусловно, знакомо это название.
— Но я не…
Неожиданный проблеск сознания: побег. Побег в офицерской форме. Райс тяжело вздохнул: злая ирония переполняла его. Боже, раньше он был пленником янки. По-видимому, сейчас он пленник Конфедерации.