Начались скачки на другой крупный приз…
Клавдия снова выиграла. Наглушевич, вне себя от проигрыша, попросил у Клавдии на счастье сто рублей и первый раз в жизни сделал глупость: пошел и поставил их «в сердцах» на какую-то лошадь в ординаре.
Как оказалось после, скакун, выбранный Наглушевичем по инстинкту, был превосходный; на нем должен был ехать знаменитый жокей-негр, и поэтому игра сложилась на него.
Наглушевичу долго пришлось ожидать «счастья»: случилась катастрофа.
Негр с горя, что проиграл «Дерби» и пришел вторым, напился и выехал на состязание совершенно пьяным… Он даже качался на седле…
Зрелище было глубоко возмутительное… «Дикаря», однако, не сняли насильно с лошади культурные люди: они боялись скандала: вдруг скакун под другим наездником проиграет! Негр, как обезьяна, прыгал на лошади. За проигрыш «Дерби» неразумная публика освистала своего любимца. Самолюбие «черного человека» было оскорблено… Глядя на публику, он скалил бессмысленно зубы, плевался и вообще вел себя, как ненормальный человек… Он, как дитя, прижимался только к лошади, передавая ей одной свое горе, свою злобу. Он ласкал ее, целовал ее морду… Но лошадь не поняла его, как и толпа… Она сбросила пьяного жокея с седла. При падении, нога негра застряла в стремени, и испуганный жеребец стал бить несчастного задними ногами. Произошел переполох. Взбесившуюся лошадь едва поймали, но было уже поздно: знаменитый маэстро был мертв!.. Все темное лицо его представляло из себя бесформенную массу. Негра унесли, а публике, не могущей заметить на физиономии жокея, благодаря черноте кожи, страшных ран, заявили, что «знаменитость» жива и только слегка «контужена».
Скачки продолжались своим чередом, и, что всего удивительней, лошадь, убившая человека, не была снята! На ней заставили за безумные деньги скакать другого «маэстро», не менее искусного, чем негр.
«Руки» артиста сделали свое дело, и «убийца» выиграл.
Наглушевич, потерявший было надежду на «счастье», взял, после долгих ожиданий, на сто рублей солидный куш.
Когда Клавдия, после обеда у «Яра», приехала на дачу, жених Нади уже явился за результатом.
Музыкант был очень скромный и весьма привлекательный на вид юноша.
Он напомнил Льговской покойника Смельского. И этого было достаточно, чтобы прежняя злоба за свою, так рано разбитую смертью, жизнь снова воскресла с прежней силою в сердце «вакханки».
Эта злоба перешла в зависть к счастью Нади. Клавдия вспомнила, что, по отношению к ней, Мушкина была все-таки как-то обидно-щепетильна, отвергала