Договорив, она снова попыталась сесть, и Патрик тут же взял ее за руку, чтобы помочь.
Марсали вырвала у него руку и сердито сверкнула глазами на четверых мужчин. Потом, стиснув зубы, уперлась ладонями в пол, поднялась на руках и села, прислонившись к каменной стене. Зверьки не отходили от нее и скалили зубы.
— Господи, Марсали, я и не знал, что у тебя такой крутой нрав, — опасливо заметил Гэвин.
— Ты никогда не трудился узнать, — огрызнулась она. — Тебе нужен был лишь ухоженный, прибранный дом, и я старалась изо всех сил сделать его таким, и любила тебя, и хотела только… — На этих словах ее голос сорвался.
— Хотела только?.. — мягко повторил Гэвин.
— Чтобы… со мною обращались как с человеком. Чтобы… меня тоже любили.
— Мы любим тебя, — недоуменно сдвинул брови брат.
— Тогда отчего ты хотел продать меня Эдварду Синклеру?
Гэвин отвел взгляд.
— Отец считал его хорошим мужем для тебя.
— Не считал он его хорошим мужем для меня. Он считал, что для него Синклер будет хорошим союзником в войне. Его я еще могу оправдать: он ослеплен яростью и горем, но ты? Мой брат? Ты же с самого начала не был согласен с отцом, тебе не нравился Эдвард, но ты ничего не сказал! Так ведь?
— Верно, — сокрушенно признал Гэвин. — Мне надо было бы бороться за тебя, но я понимал, что за Патрика отец все равно никогда тебя не выдаст. А с Эдвардом, по крайней мере, ты жила бы недалеко от нас.
У него был настолько жалкий вид, что Марсали уже не могла на него по-настоящему сердиться; кроме того, от гнева у нее еще сильней разболелась голова. Но она решила не уступать.
— А ты… — И она негодующе взглянула на Патрика. — Ты бросил меня в этой глуши на целых три дня одну сходить с ума от тревоги, думая, что вы где-то с Гэвином убиваете друг друга!
— Марсали, — робко возразил Патрик, — мы с Гэвином встречались за день до того, как я привез тебя сюда. Я же говорил тебе тогда…
— Но не сказал, что вы остаетесь друзьями. Не пожелал ответить, о чем вы говорили, как прошла ваша встреча, — просто промолчал. А из того, что было мне известно, я могла лишь гадать, какое ты примешь решение. Я хорошо знаю настроение твоего отца. Вдруг бы ты решил, что Гэвин — твой враг на всю жизнь и его надо убить при первой же встрече?
Патрик покосился на Гэвина. Гэвин беспомощно пожал плечами. Хирам жался в дальнем углу, тщетно стараясь сделать вид, что ему ни до чего дела нет. Быстрый Гарри и стараться не стал: он жадно слушал.
Патрик решил отстаивать свою правоту:
— Лучше было никому не знать, о чем мы договорились с Гэвином.
— Но Хирам ведь знал, правда? — возразила Марсали. — И Руфус, наверное, тоже.