— Марсали, — прошептал он нежно.
Ее глаза широко раскрылись от удивления.
Каким она видит его сейчас? Сам он привык и к шраму на правой щеке, который приподнял угол его рта, и к морщинам, бороздящим лоб. Он знал, что выглядит на десять лет старше и его лицо совсем не похоже на девичью мечту.
— Патрик?
Его имя прозвучало в ее устах так нежно.
— Да, — просто ответил он, и его рука невольно потянулась к ее щеке.
Через секунду удивление сменилось радостью, и она улыбнулась. Прекрасная улыбка, которая заставила сердце Патрика бешено забиться в груди. За эти годы, что он не видел Марсали, она стала еще красивее, еще милее.
— Я так боялась за тебя, — сказала она. — От тебя так давно не было никаких вестей.
Эти слова исцелили раны и унесли всю боль последних лет.
— А я испугался за тебя, — тихо сказал он, — когда узнал о Синклере.
Когда Патрик произнес это имя, глаза девушки сузились и она выпрямилась. Теперь между милых бровей пролегла морщинка, а лицо стало строгим.
— Я не могу остаться с тобой, Патрик.
— Твоя сестра тоже здесь, — сказал Патрик. — Она под моей защитой.
Марсали заметила лежащую на траве Сесили, и ее взгляд стал еще суровее. Она быстро взглянула на Патрика, затем повернулась к Руфусу и Хираму.
— Как? И почему?..
— Это Руфус Чисхолм и Хирам Бернет, — объяснил Патрик. — Они мои друзья. Они не должны были причинять вам боль, но…
Он замолчал, а Марсали легко поднялась с земли и, подойдя к сестре, опустилась рядом с ней на колени.
— Сесили, — прошептала она, взяв сестру за руку.
Патрик любовался ею, целиком отдавшись этой радости — видеть ее рядом. Мужская одежда не портила Марсали, а скорее подчеркивала гибкость и стройность юного тела.
Нежность, с которой она прикасалась к сестре, заставила Патрика ревновать. Подняв голову, он заметил, что Руфус так же внимательно наблюдает за девушками. На его мрачном и суровом лице, обычно непроницаемом, появилось выражение, которое Патрик мог истолковать как жалость.
Руфус и жалость? Невозможно. И все же…
Патрик нахмурился и приблизился к Марсали. Он помнил Сесили ребенком, тихим и робким. Она мало напоминала живую и любознательную сестру. Сейчас Сесили была в том же возрасте, что и Марсали во время их последней встречи, но выглядела еще более юной и беззащитной.
Наконец, к облегчению Марсали, девушка начала приходить в себя.
— Мы не причинили ей никакого вреда, — сказал Руфус незнакомым Патрику голосом. В нем звучало извинение и не было и следа обычной грубой иронии.
Марсали сердито посмотрела на Руфуса.
Заметив ответный обескураженный взгляд приятеля, Патрик чуть не рассмеялся, но обстоятельства, к сожалению, не располагали к веселью.