— Хорошо, — повеселел ее взгляд, — Поезжай, ты должен…
— Да, — удивился, что уже сейчас с моих губ рвались слова о любви, но сдержался. Не знаю, что меня остановило, но я отпустил ее, так и не произнеся их. Подождал пока она войдет в дом и только после этого уехал. До больницы я добрался минут за двадцать. Машин уже было мало, да и многие отдыхают либо за городом, либо за границей. На входе в реанимацию меня уже ждала мама Оли. Осунувшуюся, как будто постаревшую на десять лет, и заплаканную. Также рядом стоял и отец — Антон Васильевич. Всегда строгий и собранный, сейчас он выглядел не лучше своей супруги.
— Руслан, — тут же подлетела ко мне Людмила Ивановна, — как хорошо, что ты приехал…
— Что случилось? Почему Оля в реанимации? — приобнял я женщину и усадил на рядом стоявшие стулья.
— Она пыталась… пыталась покончить жизнь самоубийством, — всхлипнула. Все ее тело дрожало.
— Она отказывается говорить, что случилось, требует тебя, — увидел я немой укор во взгляде отца. Он понимал, что вся вина на мне. С чего бы еще молодой девчонке заканчивать жизнь.
— А меня пропустят туда? — решил, что об остальном мы сможем поговорить и позже. Сейчас я хотел увидеть Олю. Попытаться поговорить с ней еще раз. В первую очередь она должна думать о родных…
— Да, сегодня, как раз, дежурит моя сестра… — вымолвила Людмила Ивановна, вставая.
— Хорошо, тогда идемте, — взял халат, который мне молчаливо и все с таким же осуждением, подал Антон Васильевич.
Меня быстро провели в палату, где лежала бледная, с перевязанными руками Оля. В этот момент я полностью осознал свою вину. Все, что я чувствовал до этого… это было ничто. Она лежала с отстраненным взглядом, глядя в одну точку, только губы что-то беззвучно произносили. Боже! Это все я, стало мне страшно, до чего я довел ее.
Тихо подошел и присел рядом на стул. Она даже не сразу поняла, что кто-то пришел. Медленно перевела взгляд на меня, оглядывая, как будто не узнавая.
— Оля, это я, Руслан, — аккуратно дотронулся до ее перебинтованной руки.
— Ты… ты пришел, — загорелись ее глаза, а на лице появилась улыбка. Она сама перехватила мою руку, крепко сжав. — Я знала… знала, что ты вернешься. Руслан, я так люблю тебя…
— Оля, подожди, — остановил ее, — Зачем ты пыталась себя убить? Неужели…
— Я не могу без тебя, как ты не понимаешь? — я смотрел на ее лицо, оно все разрумянилось, а глаза блестели как-то очень нездорово. Да и речь ее была… словно она не в себе.
— Оля, подумай о родителях, — попытался ее настроить на разговор, — Они же волнуются за тебя…
— А ты? Ты больше не волнуешься за меня? Ты меня не любишь? — заплакала она словно маленькая девочка. — Я не хочу жить без тебя… не хочу, не хочу, не хочу, — заметалась она в постели. Я тут же вскочил со стула, приобняв ее, чтобы успокоить. Мне совсем не нравилось психологическое состояние девушки. Теперь я точно понимал, что она больна. Но как такое может быть? Ведь она была нормальной.