— Где она, мама? — девочка стояла на тротуаре и кричала, подняв голову.
— Вон! Смотри! На красном доме!
— Где? Не вижу!
— Идиотка! Вон, на третьем этаже!
С открытым от удивления ртом девочка уставилась на дом напротив.
— Да! — взвизгнула она, — вижу! Вижу!
— Ну! Поймай ее. Беги! Беги!
Собралась небольшая толпа, дети и взрослые. Среди них металось лицо Куши.
— Эй, что случилось? Зуг, вус из?[21]
— Вон она! На том доме! — лепетала девочка и показывала пальцем.
— Кто?
— Канарейка! Мамина! — и, подчиняясь настойчивому зову матери, она побежала через улицу.
— Она вылетела из клетки! Я дам награду!
Не успела она вбежать в дом, как из ниши в его стене вылетела яркая желтая птичка. Она неуверенно по— порхала и метнулась через улицу на карниз соседнего дома. Немного посидела там и взлетела на крышу.
— Вон! Вижу! — толпа возбудилась. — Не может летать! Поймайте ее! Она даст награду!
— Моя крыша! — один из мальчиков сорвал с себя шапку и бросился к двери.
— Я поймаю ее шапкой!
— О-кей! — Куши рванулся за ним, — награда!
— О-кей! — последовал за ними третий.
— О-кей! — и четвертый исчез в дверях.
Через несколько секунд голова девочки с косичками показалась в окне.
— Улетела! — сообщили ей голоса из толпы. — На крышу через улицу!
— Мама, она улетела! — закричала девочка.
— Видела уже, — ответила мать, — теперь она умрет!
Головы матери и дочери скрылись. Люди в толпе
вертелись, осматривая небо. Птицы не было видно.
— Как же, поймают они ее! Как вчерашний день!..
Толпа медленно расходилась.
...Мама!
Давид очнулся.
...Я глупый осел! Быстрее!
Он взбежал на крыльцо, но в дверях замялся. Снова закололо в корнях волос на голове. Он не мог заставить себя войти в темноту. Там опять таились все старые страхи. Почему они вернулись? Разозленный до слез своей собственной трусостью, он стал ходить по крыльцу, то прислушиваясь к звукам в коридоре, то оглядывая улицу в поисках знакомого лица. Наконец, он услышал, как где-то наверху в доме хлопнули дверью. Он прыгнул в коридор и бешено помчался вверх по лестнице. Между первым и вторым этажом ему встретилась толстая женская фигура. Протиснувшись мимо нее, он бросился дальше, вслушиваясь в звук ее шагов. На четвертом этаже он кинулся на дверь. Она была заперта!
— Мама! — закричал он.
— Это ты, Давид? — послышался ее испуганный голос.
Какое облегчение!
— Да, мама, открой! — нога, которую он занес, чтобы от страха и ярости стукнуть в дверь, медленно опустилась на пол.
— Подожди! — сказала она торопливо. — Я открою через секунду.
Что она там делает? И, как бы в ответ, он услышал всплеск воды, за которым последовало торопливое шлепанье капель. Она мылась в раковине, а теперь она вылезает. Скрипнул стул, точно она встала на него, потом звук ее мягких подошв на полу.