— Ты пойдешь есть?
Он повернулся, чтобы идти. Но в это время в лавку вошла женщина.
— Здравствуйте, миссис Стернович!
— Здрасте.
— И мистер Стернович! Не заметила вас. Как жизнь?
— Ничего.
— Всего лишь ничего? Дайте мне булавок на два цента.
— Сейчас.
Пока миссис Стернович копалась среди коробок, ее муж наблюдал за ней, сжимая и разжимая свои нервные руки. И вдруг он сжал кулаки, скользнул к выходу из лавки и исчез. Покупательница засмеялась.
— Что случилось с вашим мужем? — спросила она.
— Ах, — бросила миссис Стернович через плечо, — один Бог знает, что волнует его. Его нос опустился до земли, и он не может его поднять.
— С мужчинами всегда так, — усмехнулась покупательница.
— Вот. Новая коробка. — Она повернулась, и ее глаза вылезли из орбит. — Где он? Натан!
— Я поэтому и спросила вас, — женщина еще улыбалась, — это выглядело как если бы он убежал.
— Убежал? — Ее словно громом оглушило. — Куда?
— Туда. К Олден Авеню, я думаю. А что случилось?
Миссис Стернович выскочила на улицу, пробежала несколько шагов, но потом вернулась:
— Не вижу его! Не вижу! — бессвязно бормотала она, брызжа слюной. — Он провел меня! Он побежал к Гене. Почему ты не сказала мне, маленькая змея?
Она подняла руку, чтобы ударить Полли, но передумала.
— Позови Эстер! Скорее! О, если он попадется мне в руки! Быстрее! Следите за лавкой. Если я скоро не вернусь, позовите миссис Циммерман. Следите за кассой! Я догоню его! Я устрою скандал посреди улицы. Я притащу его назад за волосы! — Она выбежала на улицу.
Полли открыла дверь на кухню и крикнула:
— Выходи, Эстер! Они ушли! Мы остались в лавке!
На втором пролете неосвещенной лестницы резкий запах дезинфекции ударил ему в ноздри. На площадке узкое, затянутое проволочной сеткой окно было открыто. Он остановился и выглянул во двор. В темном дворе внизу тощая серая кошка прыгнула на забор, не долетела до верха и молча царапалась по доскам.
...Это мама виновата. Не я. Она сказала о нем. Она сказала тетке Берте. Она виновата. Ей понравился гой и мне понравился. Вот! Это из-за нее. Так я и скажу: "Твоя вина, твоя!.."
На площадке третьего этажа было такое же окно, но сквозь него уже было видно небо.
...Они не знают. Кто мог им сказать? Полли не сказала, ей Эстер не дала. А вдруг она ее не догнала! Ну и что? Тетка никому не скажет. Она меня любит. А отца она ненавидит. Она даже хочет меня вместо них. Чего я боюсь? Никто не знает. О, Господи, сделай, чтобы никто не узнал! А ребе? А-а-а, он всегда все забывает. А я скажу, что заблудился. О, Боже! Лучше бы я сломал ногу...