Прошла неделя. Двое мужчин только что ушли. Смущенно посмеиваясь, мать стояла у двери и двигала пальцем собачку замка. Наконец она отпустила ее. Язычок заскочил в канавку.
— О, какая бессмыслица! — она снова нажала на собачку, посмотрела на лампу и, потом, в окно.
Давид почувствовал, как растет в нем раздражение. Зачем четверги так быстро наступают? Он начинал ненавидеть их не меньше, чем воскресенья.
— Почему им надо так долго доказывать, пока они что-нибудь поймут, — она неодобрительно поджала губы. — Ладно, ничего не поделаешь, надо идти. Посуду я вымою потом, — она открыла дверь и погасила свет.
Смущенный Давид последовал за нею в коридор, где было холодно и горела газовая лампа.
— Мы идем наверх, к миссис Минк, — она бросила торопливый взгляд сквозь перила, — ты сможешь поиграть с твоим другом Иоси.
Зачем она все это затеяла, удивился Давид. Он не говорил, что хочет играть с Иоси. В действительности ему вовсе даже не хотелось с ним играть. Почему она не скажет напрямик, что спасается бегством, вместо того, чтобы вину за их уход из дому сворачивать на него. Он знал, почему она смотрела сквозь перила.
Мать постучала в дверь. Дверь открылась, и на пороге появилась миссис Минк. Увидев мать, она засияла.
— Хэлло, миссис Шерл! Хэлло! Хэлло! Входите! она возбужденно почесывала свои тусклые черные волосы.
— Я надеюсь, вы не сочтете, что я пришла не вовремя, — мать виновато улыбалась.
— Нет, чтоб я так жила! — миссис Минк перешла на идиш. — Добро пожаловать! Гость — самая большая редкость у меня! — Она притащила стул: — Садитесь, пожалуйста.
Миссис Минк была плоскогрудой женщиной с желтоватой кожей и маленьким лицом. У нее были узкие плечи и тощие руки. Давид всегда удивлялся, когда видел ее, как такая тонкая кожа на шее может удержать такие тяжелые, распухшие вены.
— Я уже думала, что никогда не буду иметь удовольствия видеть вас в своем доме, — продолжала она, — как раз на днях я сказала нашей домохозяйке: "Смотри, мы с миссис Шерл соседи, а ничего не знаем друг о друге. Я не смею пригласить ее в свой дом. Я боюсь. Она такая гордая".
— Я — гордая?
— Да нет, не гордая, а достойная! Вы всегда ходите с поднятой головой — вот так! И даже на рынок вы одеваетесь, как леди. Я всегда смотрю на вас из окна. И я говорю своему мужу: "Иди сюда! Смотри, это она! Видишь, какая она высокая!" Его нет дома, этого чучела. Он поздно работает в своем ювелирном магазине. Он так расстроится, когда узнает, что вы приходили без него.