Россия. Снова эксперимент (Хольцманн) - страница 157

В беседе с одной знакомой, человеком образованным и начитанным, я обнаружил эту антиамериканскую наклонность. Человек, кстати, живет на Западе и пользуется всеми его благами. Мое любопытство по затронутому вопросу она удовлетворила следующим ответом: «Как же! Америка всегда хотела уничтожить Россию». Слово «всегда» меня насторожило, и я попросил уточнить, с каких пор. Ведь антиамериканские настроения были привиты советской властью уже в послевоенный период, до этого они не ощущались. Чтобы отделаться, знакомая с чуть меньшим надрывом ответила: «Всю историю». Я продолжал настаивать, и она сослалась на период пребывания Америки под властью британской короны. Спасибо еще, что не на доколумбовский. Не знала знакомая (или не захотела знать), что неурожай 1891 года вызвал в России волну, жертвой которого стали свыше полмиллиона человек. И было бы их больше, если бы слухи об этом не достигли берегов Америки (правительство Александра III их тщательно скрывало). Положение спасла американская гуманитарная помощь, доставленная их флотом в Либаву. Оттуда «241 вагон, наполненный 5,4 млн. гуманитарной помощи, отправит груз в 75 городов и селений 13 российских губерний.» [166, стр.59].

Нелишне напомнить и об американской помощи по ленд-лизу уже Советскому Союзу по ходу Второй мировой войны. Вот вам и «всю историю», как выразилась знакомая.

Утрата статуса сверхдержавы болезненно отразилась на российском патриотическом сознании. Понять это можно, ибо понятие величия внедрялось в сознание русского человека еще с далеких царских времен и глубоко укоренилось. Главный редактор одного весьма уважаемого издательства в одном из своих интервью заявил, что Россия может быть только великой и иначе она не может существовать. Ни в коем случае не будем относить это к числу предрассудков, скорее это инерция мышления, не готового расстаться с устоявшимися понятиями. Родились эти понятия в период войн, захватов чужих территорий, носивших масштабный характер. Сегодня эти явления сошли на нет, военные конфликты можно перечислить по пальцам. А великими еще в ту эпоху имели основания считать себя и Англия, и Франция, даже Испания, на языке которой и сегодня говорит значительная часть американского континента. Однако мотивы величия в этих странах сегодня что-то не прослушиваются. Этот архаизм за ненадобностью отпал. А российское сознание он продолжает будоражить. И все же из этого хора прозвучал трезвый голос еще в 1993 году [144]: «…величие — пустое слово, нам нужна не великая «держава», а страна, где людям хорошо живется». Этот голос принадлежал покойному ныне главе ВЦИОМ