Россия. Снова эксперимент (Хольцманн) - страница 158

 Ю.Леваде. Теперь этот центр носит его имя. Продолжим мысль автора статьи: «Российская история показала, может быть, как никакая иная, что расширение границ и сфер влияния вовне чрезмерно расточительно для слабо организованного, малоэффективного общества».

Тем не менее, идеями великодержавия и в прошлом, и теперь правителям удавалось отвлечь массы от насущных проблем, а на внешнем фронте реализовать свой статус звучанием громыковского «НЕТ» с самых высоких трибун, блокированием санкций против зарвавшегося Ирана. Российское сознание болезненно воспринимает возможность даже незначительных территориальных утрат. Еще пришедший к власти Ельцин был первоначально одержим намерением положить конец застойной проблеме части Курильских островов. Проблема эта стала, по крайней мере, широко обсуждаться. Вспоминается транслировавшаяся сцена то ли митинга, то ли опроса, посвященного этой теме.

Хотя, что здесь «опрашивать», если японские названия островов говорят сами за себя. Настроения участников этой сцены напоминали «саратовские страдания» описанной выше антинемецкой демонстрации, правда без плакатов. Даже старушка, которую микрофон оторвал от возни в мусорном контейнере, с пафосом произнесла: «Ни в коем случае не отдавать ни одного». Популист Ельцин и эту проблему спустил на тормозах, а за время правления Путина она и вовсе заглохла.

Неожиданное обострение ситуации вызвало посещение Медведевым одного из Курильских островов. Забегая вперед, отметим, что такой же сомнительный характер, мягко выражаясь, носило недавнее посещение Медведевым Южной Осетии, вспомним и посещение Медведевым хамасовского главаря в Дамаске. Непонятно, кто и с какой целью толкает Медведева на роль «мальчика» на этих «побегушках». Неужели на задворках империи сложилась столь чрезвычайная ситуация, что потребовалось присутствие в этих болевых точках премьера (на Курилах еще в статусе президента). Что-то попахивает муссируемой в прессе кампанией «демедведизации». Курильский вояж Медведева вызвал ожидаемую реакцию в Японии, поскольку и там есть патриотические круги, их настроения тоже подогреваются властями. В результате — сжигание российских флагов на улицах Токио. Это вызвало эффект домино — еще более резкий всплеск имперского патриотизма. Похоже, до этого он несколько сбавил обороты, и понадобилось подбросить поленьев в огонь. И костер разгорелся.

Роль вожатого у этого костра взял на себя В. Жириновский, злорадствуя над постигшей Японию бедой: «В дни национальной катастрофы к японскому народу обратился со словами напутствия вице-спикер Государственной думы Российской Федерации, кавалер ордена почета (не будем перечислять все регалии. — К. X.) Владимир Вольфович Жириновский. «Сдохнете все 120 миллионов, если еще потребуете Курилы от нас!» — сказал он» [81]. И это напутствие прозвучало тогда, когда «…вся планета восхищалась мужеством людей, которые в самые страшные дни проявили удивительную стойкость, предельную выдержку и гражданское мужество. Радиация и вся шкала Рихтера не смогли изменить их и даже сделали их сильнее» [126]. Но «вся планета» для нас не образец — «мы впереди планеты всей». И это выражается в статье И.Камельникова [103]: «Весь цивилизованный мир ужаснула японская трагедия. По-иному на это событие отреагировали российские националисты. Вот злорадство духовного пастыря иерея Александра Шумского: «Все хорошо помнят, как после посещения Курильских островов российским Президентом в Японии топтали его портреты, сжигали и рвали российский флаг… Вот и вернул ей Господь бумерангом то, что причитается за ошибочные символические действия и намерения». И далее: «… все русские люди, в один голос, не сговариваясь, утверждают, что страшный природный катаклизм в Японии есть возмездие этой стране за оскорбление нашего Отечества». В тон этому звучит и длинный пассаж Н. Михалкова, приведенный в той же статье. Маразм крепчал.