Под давлением депутатов Ельцин в конце концов вынужден был в конце 1992 года отправить в отставку правительство Гайдара. На его место был избран «твердый хозяйственник» В. Черномырдин. И на этом кончилась маниловщина[5] «завлабов». Осталась лишь вторая стадия приватизации в могучих руках А. Чубайса. Первыми словами нового премьера были: «Как Мамай проехал». Так он охарактеризовал состояние доставшегося ему хозяйства страны. Сразу перед депутатами он провозгласил, что он за рынок, но без базара. Но базар уже обрел такую инерцию, что остановить его никто оказался не в силах.
Вотчиной Черномырдина был «Газпром» — бывшее Министерство газовой промышленности. Акционирование Газпрома прошло, увы, не по Чубайсу. Аукционы были закрытыми, и в результате большие пакеты акций оказались приобретенными фирмами, тесно связанными с Газпромом. «Благодаря Черномырдину Газпром превратился в настоящую империю, которую государство практически не контролировало. Черномырдин добился постановления правительства, которое оставляло Газпрому сорок пять процентов валютной выручки при исполнении экспортных поставок… Газовый гигант десять лет возглавляли люди Черномырдина во главе с его бывшим заместителем Рэмом Вяхиревым. Завидные должности получили в Газпроме их дети и ближайшие родственники» [46, стр. 173, 174].
В правительство Черномырдина вошли такие консерваторы, как Сосковец и Лобов. О.Лобов даже в качестве вице-премьера возглавил Минэкономики. Направление деятельности этого министерства отражено было в статье М.Бергера «Министерство экономики претендует на роль Госплана…» [147]: «Под его руководством (Лобова. — К. X.) было принято решение о подготовке проектов законодательных и нормативных актов об улучшении управляемости развитием народного хозяйства и усилении координирующей роли Минэкономики в системе экономических органов федеральной исполнительной власти». Лихо закручено. Но на деле получилось — ни рынка, ни плана. Мера оказалась явно запоздалой. Не было уже той номенклатурной связки, которая могла поддерживать плановое хозяйство, лишенное привычного инструмента. А раз так, то эксперимент продолжал катиться по воле волн.
А тем временем противостояние Ельцина с парламентом продолжалось. 20 марта 1993 года Ельцин обратился по телевидению к народу. Он жаловался на Верховный Совет, что тот пытается управлять страной «через парламентскую говорильню и митинговщину». Сообщил, что назначает на 25 апреля всенародный референдум о доверии президенту. В результатах референдума он мог не сомневаться, поскольку СМИ освещали события односторонне, в его пользу. Суть же самого конфликта для населения оставалась непонятной, прессой она преподносилась чуть ли не как попытка Верховного Совета восстановить коммунистический режим. В своем выступлении Ельцин также пообещал вынести на референдум проект новой конституции и новый закон о выборах федерального парламента. К этому он добавил, что вынужден подписать указ «Об особом порядке управления страной до преодоления кризиса власти». Указ этот приостанавливал работу Верховного Совета и съездов народных депутатов. Указ должны были завизировать А.Руцкой и секретарь Совета безопасности Ю.Скоков. Но оба отказались. Уклончиво отнесся к подписанию указа и председатель Конституционного суда В.Зорькин. После этого Ельцин велел указ не оглашать. Было принято решение указ изменить, и через несколько дней он появился уже в смягченном виде. Но было уже поздно, содержание первоначального указа уже стало достоянием заинтересованных кругов: «…по телевидению выступили Зорькин, Руцкой, генеральный прокурор Валентин Степанков и заместитель Хасбулатова Юрий Воронин. Они назвали действия президента антиконституционными» [46, стр. 181]. А 26 марта в целях объявления импичмента Ельцину собрался внеочередной съезд народных депутатов. Уже шел подсчет голосов, когда в зале появился Ельцин и заявил, что не признает решения об импичменте, пока на референдуме по этому поводу не выскажется народ. Но ситуация разрешилась сама собой, для объявления импичмента не хватило трех десятков голосов. И тогда Борис Николаевич вышел к своим сторонникам, собравшимся на Васильевском спуске, провозглашая победу. Но это еще не было победой. Она ощутилась лишь тогда, когда 25 апреля на референдуме 56 % избирателей поддержали Ельцина.