Еще в самом начале реформ получило распространение создание ни на что не опирающихся финансовых пирамид, вроде пирамиды МММ Мавроди. Государство довольно быстро разобралось с ними, но вовсе не потому, что они носили сомнительный характер, а потому, что они создавались людьми, не входящими в круг «своих». Им доступ в номенклатурный бизнес был заказан. Но «свои» и этого вытерпеть на смогли. Пирамиды были ликвидированы, и миллионы вкладчиков лишились своих денег. А вот уже на этом этапе государство основало свою пирамиду ГКО (государственные краткосрочные обязательства). Цель вроде была благая. Сооружение пирамиды должно было по замыслу основателей стимулировать приход западных инвесторов на рынок государственных ценных бумаг с тем, чтобы снизить их доходность, а затем вытеснить капитал из спекулятивных операций в сферу вложения в производство. Но на деле никакого понижения доходности ГКО не произошло.
Схема не могла сработать, прежде всего, из-за отсутствия инвестиционного климата в стране. Финансовые игры стали самоцелью, способом обогащения игроков рынка ценных бумаг.
Но вот наступил мировой экономический кризис 1998 года. Естественно, что он не миновал такое слабое звено экономической системы, как Россия. Вот этому слабому звену МВФ и предоставил транш 4,8 миллиарда долларов для смягчения кризиса. Но у Ельцина были свои планы. Прежде всего, он позаботился о том, чтобы смягчить не сам кризис, а волну недовольства от себя и возглавлявшего правительство В.Черномырдина, заблаговременно отправив его в отставку. В спешном порядке ему на смену был поставлен «мальчик для битья» С. Кириенко, успевший какое-то время до этого побывать в роли министра энергетики.
Долгожданный транш от МВФ пришел 14 августа, в пятницу вечером [16, стр. 350]. Там же на стр. 351, 352 описывается порядок прохождения этой суммы: «Каждой денежной сумме, пришедшей на счет Центробанка, присваивается определенный код, в соответствии с принятой системой. Фиксируется, к примеру, откуда поступили деньги и куда они перераспределяются. Система кодификации, принятая в Центробанке, означает, что можно проследить движение каждого рубля на счетах. Минфин же, в отличие от Центробанка, представляет собой «большой мешок», в котором деньги обезличиваются… Неконтролируемый увод больших сумм денег из Центробанка невозможен!» Понимая это, Ельцин в воскресенье пригласил к себе на дачу узкий круг приближенных людей. Предчувствуя, что предстоит нечто важное, гости явились при полном параде. В числе гостей было доверенное Ельцину лицо из Минфина. К нему и обратился президент с вопросом [16, стр. 350]: «Можем мы в течение понедельника, то есть 17 августа… полностью оформить этот транш на счет Минфина?» Последовал ответ [там же, стр. 351]: «Зачислим все деньги. Но есть одна сложность… Мы обязаны предварительно зачислить весь транш на счет Центробанка». Дальнейшее развитие беседы [там же]: «А, я так и знал! — Ельцин хлопнул рукой с вздувшимися жилами по столу. — Мы должны обойтись без этой бумажной возни. У нас на грани срыва инвестиционные проекты, под которые мы ждали этих денег. Люди работают себе в убыток, понимаешь.