Человек, верующий в Бога, может нам сказать, что вовсе не стратегия MAD спасала мир в годы Холодной войны, а Всевышний, по бесконечному милосердию Своему, удерживал человечество от последнего безумия. Видимо, пришло время и нам направить свой взор туда, где люди испокон века искали и находили надежду и утешение.
Религиозные блуждания индустриальной эры
При всём многообразии племён и народов, населявших Землю, мы можем обнаружить в их культурах несколько базовых абстрактных понятий, пользовавшихся всеобщим одобрением и поддержкой: правда, справедливость, красота, совесть. Но за кем оставалось право решать, что можно считать правдивым, красивым, справедливым? Как правило, эта роль передоверялась некой высшей силе, представление о которой составляло религиозную жизнь народа. Уже Сократ задавался вопросом: «Потому ли боги любят добро, что оно — хорошо, или добро хорошо, потому что его любят боги?».
Когда мы вглядываемся в историю перехода кочевых народов на ступень оседлого земледелия, мы видим, что повсюду эта трансформация сопровождалась религиозной революцией. Десятки кочевых племён, вливаясь в тело Римской империи, должны были отказаться от своих верований и примкнуть к общегосударственной религии. На эту роль не годились многочисленные вечно ссорившиеся боги Олимпа и Парнаса. Верховная власть в лице императора Константина (272–337) выбрала среди существовавших в стране культов мало известную, но отстоявшую свою веру в веках преследований иудейскую секту, и объявила государственной религией христианство.
Позднее аналогичная революция произошла на Аравийском полуострове. Неграмотный пророк по имени Мухаммед был так вдохновлён верованиями иудеев и христиан в Единого Всемогущего и Всеведающего Бога, что стал проповедовать его своим собратьям-арабам. Племена кочевников-бедуинов, до этого без конца воевавшие друг с другом, вдруг сделались братьями по вере и, объединившись, сумели завоевать огромные территории под знаменем Ислама.
Развитие трёх ветвей монотеизма — католичества, православия, мусульманства — происходило по одинаковой схеме. Их догматика и символика, ради приумножения численности обращённых, всё больше подлаживались под ментальность близоруких, с их жаждой чудесного и красочного, что крайне затрудняло участие дальнозорких в религиозной жизни. Реформация 16–17 веков совершила прорыв в этой тенденции, поэтому протестантские страны сумели вырваться вперёд при переходе на индустриальную ступень. В мире же Ислама все реформаторские движения были задавлены, поэтому он так безнадёжно отстаёт на пути цивилизации.